– Поди ко мне, потаскушка. Быстро, сказал! Я приблизилась к Марату и опустила глаза.
– На колени, – приказал он.
Ослушаться я не смела. Сейчас он выпустит свою клейкую сперму мне в лицо. К этому я уже привыкла. Мошонка Марата сжалась в комок, движения стали быстрыми. Я слышал, как Радик подзадоривал его:
– Огонь! Пли!
Вот сейчас… Чтобы не чувствовать запаха спермы, я задержала дыхание. Я боялась, что меня вырвет. Такое уже было. Марат в этом случае начнет меня избивать. Зная вкусы Марата, я подняла лицо и широко открыла рот. Может, потом он даст банку кока-колы, подумала я.
Марат спустил. Сперма медленно потекла по моим щекам и губам, а потом стала капать с подбородка на грудь.
Радик захлопал в ладоши.
Я закрыла глаза и опустилась на пятки. Но экзекуция на этом не закончилась. Я почувствовала, как по голове потекла теплая жидкость. В комнате распространился запах мочи. Моча стекала на лицо, смешивалась с моими слезами и проливалась на пол. Вскоре подо мной образовалась большая лужа. Марат пнул меня ногой, и я упала в эту лужу мочи. Радик и Арон заржали.
Я лежала в луже мочи и впервые после унизительного обращения не плакала. Внутри было пусто. Ничего даже не колыхнулось. Никаких чувств не осталось. Я умерла и попала в ад. Это я точно знала. Живой человек в ад не попадает. Итак, я умерла.
После того как Марат помочился на меня, странным образом все для меня стало проще. Я смирилась со своим рабским положением. Я прекратила думать о побеге и жила – а точнее сказать, существовала – в стокгольмской квартире где-то около «Глобуса». От Арона, который иногда рассказывал о Швеции, я узнала, что сферическое здание, которое мы проезжали, называется «Глобус».
Арон оказался неплохим парнем. В сущности, он был добрый. Он никогда не подавлял нас, давал нам кокаин и не просил за это деньги. У меня никаких денег по-прежнему не было, а Татьяне разрешили удерживать от заработка до двухсот долларов в день. Сигареты и кокаин она получала бесплатно. Я и не заметила, как без всякого сопротивления опускалась все глубже и глубже, на самое дно.
– Ты не должна упрекать в этом себя, – сказала докторша.
– Как же так? Я смирилась со всем, я предала саму себя… – Нет, ты этого не сделала.
– А что же я сделала?
– Ты приспосабливалась к ситуации.
– Я предала саму себя.
– Нет, наоборот. Ты приспосабливалась, чтобы выжить.
– Глотая наркотики?
– Это был твой способ выживания.
– Согласиться с рабством?
– И это тоже.
– А предательство?
– И предательство. Человек по своей природе хороший выживальщик.