– Сейчас я отправлю их восвояси!
– Подожди, Эмерсон...
Но было уже поздно: расстояние между длинноногим Эмерсоном и злополучными туристами сокращалось на глазах. Он поднял руку, и группа резко остановилась. Один тучный джентльмен от неожиданности свалился с осла и был водворен в седло потешающимися погонщиками. Разгорелась оживленная дискуссия. Слов я разобрать не могла, за исключением излюбленных проклятий Эмерсона, однако жестикуляция не оставляла сомнений, что незваные гости не желали убираться восвояси.
– Боюсь, как бы они не подрались, – сказала Энид.
– Значит, пора готовить приз для победителя, – ответила я, намазывая маслом новый кусок хлеба.
Как и следовало ожидать, караван вскоре развернулся и направился к северной пирамиде. Эмерсон возвратился радостным и посвежевшим. Все снова принялись за работу, за исключением Бастет: бесконечные зевки работой не назовешь.
В первый день раскопок я не надеялась на блестящие находки. И действительно, пока нам попадались только осколки посуды и погребальной утвари. Мы находились на огромном древнем кладбище, в городе мертвых, размеры которого превышали любой город живых. Я показала Энид, как составлять опись, поскольку мы тщательно регистрировали любую мелочь.
За неимением более достойной пищи для ума я стала размышлять над вопросом, который, по правде сказать, давно не давал мне покоя. Как привлечь внимание Гения Преступлений? Я была согласна с мистером Немо – негоже сидеть сложа руки в ожидании, когда это чудовище нанесет следующий удар. Надо перехватить инициативу и спровоцировать негодяя на опрометчивый шаг.
Но чтобы приманить Гения, требуется настоящее сокровище, равное царским драгоценностям, на которые он польстился в прошлом году. Драгоценности фараона обнаружил Рамсес. Более того, находок, по моему убеждению, было целых две. Не стоит забывать и про драгоценности принцессы Хнумит, которые с такой помпой в конце прошлого сезона продемонстрировал мсье де Морган. Судя по всему, это была плата за согласие де Моргана уступить Дахшур в этом году нам. Я не расспрашивала Рамсеса об этом раньше и не собиралась теперь: если бы мои подозрения подтвердились, возникли бы трудноразрешимые этические проблемы.
Точно так же я не собиралась идти к чаду на поклон и умолять его помочь успеху нынешней экспедиции. Ну уж нет, раскопки буду вести строго научными методами. Искала же я одно – вход, чтобы протиснуться внутрь и добраться до погребальной камеры. Впрочем, если бы оказалось, что Рамсес знает, где проход в пирамиду, я бы ничуть не удивилась: у него прямо-таки дьявольский нюх. Но как я ни стремилась проникнуть в пирамиду, еще сильнее было мое желание сделать это без подсказки сына.