Потом сказал:
— Итак, цель муддизма — спасти и сохранить религию как таковую. Ибо только религия как вера во что-то невозможное, имеет право на жизнь. Будь то бессмертие, будь то все, будь то смерть. Посмотрите, как легко употребляем мы эти высокие слова! Поэтому то, что осталось нам сейчас — с нами, это есть великая Мудда! Да здравствует великая Мудда!!!
— Да здравствует великая Мудда!!! — отозвались остальные муддисты и стали бить себе щелбаны по правой щеке, одновременно открыв рты, так что получался какой-то дебильный неприятный звук, похожий на выливание бутылки вина из горлышка.
— Мудда… — смущенно сказал Иван Петрович Лебедев и отбил себе такой же щелбан.
— Молодец, Петрович, — сказал ему Верия, благодарно посмотрев в его глаза. — Ты уже ступил на путь истинной смерти!
Полулысая женщина, голая до пояса, встала с кресла, начала прыгать и кричать:
— Пу-пу, пу-пу, пу-пу!!! Моя любовь к Мудде безгранична, и я умру!
Голый мужчина неожиданно встал, изобразив подлинный экстаз, бросился к черному кругу и завопил:
— Убей меня, распни меня, не возрождай меня, Мудда!!! Только ты есть истина, только ты убиваешь навсегда!
Мужчина в шубе, называемый Афанасием Чаем, тоже встал и хрипло сказал:
— Кукирочки, кукирочки, кукирочки — буздик! Кукирочки, кукирочки, кукирочки — буздик! А-а-а-а-а!!! Мудда!!!
Семен Верия встал в круг, засунул свою руку прямо в трусы, видимо положив ее на член, потом сказал:
Аздрюнь, гардец, люлюшка!
Пиранца-пупиранца!
Жэ-э-э-сса лиловая!
Мудда
Корабала
Пюк.
Это есть главная молитва муддизма, я ее только что придумал. Здесь соблюдены все условия нашей религии: непонятность (подлинная таинственность), узнавание (какие-то слова понятны), окказиональность появления (только что придумал), мара-зматичность (бред сивой кобылы), несамостоятельность (похоже на заумные стихи), гениальность (гениально!). Конечно, тебе кажется, Миша, что и ты так можешь. Что ж, дерзай, моя пташка, скоро мы тебя примем в наше лоно, и ты скажешь свою первую предсмертную речь. Ведь для муддиста предсмертно, марикон ты мой семейный!
Рыжая Антонина встала на колени и тихо сказала:
Я здесь стою, как изваянье,
Вымаливая смерть себе;
Свеча горит моим страданьем
И плачет о моей судьбе;
Мое прибежище есть Мудда.
Она живет во мне всегда;
Я верю в истинное чудо:
Не возрождаться никогда!
Ура! Ура! Ура! Ути-пути, лапочки мои!..
— Подождите! — сказал Миша Оно. — Я, конечно, понимаю ваши восторги и вопли, но я с вами совершенно не согласен, и, если хотите, выскажу свои замечания.
Муддисты немедленно прекратили самозабвенные камлания и недоуменно посмотрели в сторону Миши.