А еще вокруг меня мои программисты – появились кооперативы в 1987 году – звонят мне и говорят: мы сейчас сделаем кооператив, – мы были лучшими программистами страны! – и у нас, говорят, столько заказов будет! Тогда уже в государственных институтах можно было брать заказы. Я думаю, ну что я здесь, зачем мне эта вся пьянка? Все это выглядело примерно так: я должен был с русскими чиновниками ехать в какую-нибудь Вену. Они пили по-черному. Все это было скучно.
В-третьих, Карачинскому надоело просто ковать миллионы долларов. «Через год я просто озверел, прихожу к нему и говорю: “Ганс, отлично, мне же там денег много платили, я же сделал за первый год 10 миллионов долларов оборота компьютеров, но я ухожу”, – пояснил Анатолий. – Он говорит: как ты можешь уйти, чего тебе не хватает, начал расспрашивать меня». Вот примерный диалог начальника и подчиненного, но не в советской, а в западной фирме времен перестройки.
Я говорю, что я – разработчик, мне интересно делать системы, а все, что ты делаешь, – ты просто продаешь ящики, а это мне неинтересно. Надо ему отдать должное, – человек он был очень хороший, не жадный, но представление о бизнесе было для меня очень своеобразным.
Он мне говорит: а что надо?
– Я не могу к тебе нанять 50 разработчиков, мы бы делали существенно больше денег. Я компанию хочу сделать, кооператив.
Он говорит: слушай, вышло решение о совместных предприятиях. Давай сделаем совместное предприятие!
Я сказал, что ничего в этом не понимаю.
Финал этого диалога не поддается никакому разумному объяснению: Ганс «пошел в правительство, договорился за пять минут. В результате он сделал совместное предприятие с ГКНТ СССР – это было первое СП по компьютерам, – смеется Анатолий. – Почти одновременно появились “Диалог”, “Интерквадро” и “Интермикро”. “Интермикро” – это был я»[141]. Сказано – сделано. Но проблем меньше не стало. Карачинский не рассказал о том, как они, проблемы, нарастали, как снежный ком, зато Лев Вайнберг, которого он знавал и уважал, поведал об этом сочно и выразительно.
Глосса Вайнберга о совместном предприятии
На 16:00 меня в числе пяти генеральных директоров новоиспеченных СП вызвали на заседание Совета Министров – видимо, посмотреть, что это такое и кто мы такие. Я тогда впервые попал в Кремль. И сразу как пришел, написал записку Рыжкову (председатель СМ СССР. – А.К.): мол, Николай Иванович, у меня сегодня банкет в 5 часов в «Праге», прошу дать возможность выступить первым и уйти. Так и случилось, я рассказал про «Интерквадро», а потом он спрашивает: «Откуда ты такой шустрый, кем был до этого?» Я отвечаю, что был «булыжником», потому что, как считает мой шеф Юрий Алексеевич Рыжов, «старших научных сотрудников у него в МАИ столько, что ими можно устилать дно Москвы-реки». Николай Иванович это запомнил, так что до сих пор, когда мы встречаемся, говорит: «Ну, булыжник, здравствуй».