МАИ, как основной учредитель, выделил СП полуразвалившийся барак, а также оплатил банкет в «Праге». Французская фирма внесла в качестве взноса несколько компьютеров и кое-какое ПО. Конечно, всем первым сотрудникам установили зарплаты, минимум в 5 раз превышающие зарплаты в обычных советских конторах. Но денег не было.
…Спустя два месяца после его регистрации из райкома партии пришла разнарядка: выделить 10 человек «на овощную базу». Вайнберг составил список, включив в него живших в Москве иностранцев, сотрудников французской и итальянской фирм – партнеров «Интерквадро», вместе с женами. Поездка «на базу», к счастью, отменилась, но в райкоме КПСС его потом сильно ругали, хотя он и не был членом партии. Когда в СП появился первый копировальный аппарат, пришел милиционер: «Где разрешение на этот аппарат? Почему он стоит не в отдельном помещении? Должна быть железная дверь…» (Таковы были требования во времена СССР. – Ред.). Пришлось объясняться: мол, аппарат не наш, а французской фирмы, они иногда дают его на время[142].
В совместном предприятии Карачинский опять заартачился (вспомним институт, где он не хотел учить глупые предметы) и выдвинул свои условия: «Я сказал: не хочу заниматься администрацией, хочу заниматься тем, что мне интересно». И вновь все произошло как в сказке: «Все исполнили, я набрал огромное количество разработчиков, мы очень быстро начали, интересные вещи стали делать. Все это опять было очень похоже [на то], как мы это делали не за государственный счет, но за счет клиентов. Очень быстро хорошая компания появилась». Уточню: хорошая компания появилась не только потому, что там были выдающиеся разработчики: «Не было ничего на рынке. Не было никакой конкуренции. Все, что делали, с руками и ногами отрывалось».
Яркий пример того, что значит «все отрывалось», приводит Петр Зрелов, которого также хорошо знает Карачинский: «Рынок был абсолютно свободен, налогового пресса не существовало, не возникало проблем с таможней, транспортные услуги стоили недорого. Тогда все было дешево, кроме компьютеров». По его словам, уже в первый год работы «Диалог» получил доход в 120 млн рублей. Для сравнения: все громадное объединение КамАЗ за это же время получило 400 млн рублей[143].
В годы перестройки появились не только новые формы организации бизнеса, но и новые СМИ, в частности журнал «Бурда Моден». «Он и стал нашим первым клиентом – мы сделали для них редакционно-издательскую систему на русском языке, – рассказал Анатолий в одном из интервью. – Большая часть шрифтов, которыми сейчас пользуются в нашей стране, разработана тогда нами, на наши деньги», – говорит Карачинский. В одном из интервью, где он назвал себя «дедушкой российского издательского бизнеса», это отражено полнее. «Я думаю, что 90 % газет и журналов начинали на наших программах, – сказал он, – верхом для нас был “Коммерсантъ”, с которым мы работали несколько лет». Однажды по поводу цены они торговались с Борисом Каськовым (который был совладельцем «Коммерсанта») четверо суток. «“Коммерсант” тогда хотел все купить дешевле себестоимости», – вспоминает Карачинский. Вот и объяснение невероятной популярности Карачинского: он вовремя попал в поле зрения деловой прессы. Кстати, после тех затяжных переговоров с Каськовым они подружились