Одри устало опустилась в шезлонг возле одной из пляжных кабинок. Она пыталась фотографировать даже их, как и длинный ряд огромных пляжных зонтиков, таинственных, словно в тени их прячутся приведения. Иначе зачем они здесь — ведь на пляже ни души…
Она уже чувствовала по опыту, что сегодня ничего не получится. Солнце, едва поднявшись над горизонтом, нырнуло в тучи, и все вокруг стало тусклым, плоским, безжизненным. Одри сунула камеру в кофр и накинула на плечи махровую пляжную простыню. Ее покинули уверенность и собранность, которые всегда появлялись во время работы с фотокамерой. Появлялись, поправила себя Одри, пока я не ступила на пляж курортного местечка Сент-Вудбайн.
— Удрать на съемку, даже не поставив в известность своего ассистента? — Голос Джона возник внезапно, откуда-то из пустоты… Со стороны дюн?.. С глади залива?.. Она сразу не поняла откуда. Сердце отреагировало на появление Джона, гулко заколотившись в груди.
— Я исходила из того, что ассистент крепко спит в своей постельке. — Одри попыталась выдавить улыбку и плотнее завернулась в простыню, надеясь унять нервную дрожь. Интересно, как он догадался, где искать?
— Так ведь утро не такое уж и раннее, — заметил Джон. Обойдя шезлонг, он возник перед ней как раз в тот момент, когда солнце вынырнуло из-за облаков. — И поскольку вы не единственная, кому не спится…
Продолжая кутаться в простыню, она передвинулась поглубже в тень зонта, чтобы солнце не слепило глаза.
— А вы почему не спите? Из-за Фреда? Что- то не получается с… — Одри замялась, подыскивая слова. — Со сделкой?
— Сделка завершена, — ровным голосом сообщил Джон. — Я вручил шантажистке чек на пятьдесят тысяч, и вчера поздно вечером она отбыла восвояси. Вот и все. Кузен может продолжать предвыборную кампанию.
— Да? — усмехнулась Одри. — Что-то не вижу радости на вашем лице.
— Радости? Какого дьявола вы решили, что я могу радоваться, принимая участие в этой гнусной, тошнотной… — Джон запустил руку в волосы, взъерошив их. — Прошу прощения, — глухо проронил он, взяв себя в руки. — Я неточно выразился. Совершенно не учел, что вы не имеете представления, насколько мне ненавистны выходки Фреда. Да и обо мне вы ничего не знаете.
— Да, пожалуй, что так. — Одри задумалась, каким образом этот человек за столь короткое время занял важное место в ее жизни. Она хотела понять его, верить ему, но Эстер, Эстер… — Я действительно ничего не знаю о вас, кроме того, что вы не похожи ни на кого из моих знакомых.
— Но это не значит, что понять меня труднее. Наверное, в определенном смысле я самый прямодушный человек из всех, кого вы встречали.