— Неправда, я предусмотрела все последствия, и действительно хочу встретиться с дочерью. Не хочешь помогать — дело твое, — ровным голосом проговорила Мэгги, ни капельки не задетая очередным залпом обвинений, и обернулась в сторону Конни: — А где же твое золотое слово?
— Барт прав, как бы дров не наломать. Так что прошу тебя, раз в жизни прояви осмотрительность, не пори горячку. И если собираешься стоять на своем, не забывай, что посягаешь на чужие судьбы. Не надо лезть напролом.
— Повторяю, я все продумала, — продолжала настаивать Мэгги. — Неужели трудно понять мои чувства? В течение долгих лет я ничем не могла помочь моей девочке, теперь же я могу многое для нее сделать. Не захочет она — значит, так тому и быть, — развела она руками, явно не допуская этой возможности. — Я буду повиноваться ее воле, — смиренно добавила Мэгги, но тут же упрямо подняла голову, входя в роль мамаши Кураж: — И будь я проклята, если позволю вам стреножить меня на старте!
Барт зааплодировал.
— Эти слова надо высечь на скрижалях. Если не ошибаюсь, ты процитировала последнюю строку из «Ее тайны»?
Мэгги едва удостоила его взглядом.
— Итак, вы или со мной, или против меня, — просто сказала она, давая понять, что ее ничем не переубедить.
Барт покачал головой.
— На меня можешь не рассчитывать. За шестнадцать лет в шоу-бизнесе я всякого навидался, нервы у меня крепкие, но это дельце слишком дурно пахнет. Ты не права, Мэгги. Ты желаешь обманываться — воля твоя, но меня избавь. Так что валяй, сама пачкай ручки, а я тут тебе не помощник.
Барт вопросительно взглянул на Конни. Та пожала плечами и сказала:
— Кому-то надо проследить, чтобы она не сломала себе шею.
— В случае необходимости используй наручники, — посоветовал Барт и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
— Я очень надеюсь, Мэгги, что ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, — сказала Конни, оставшись наедине с хозяйкой.
— Как всегда, — доверительно улыбаясь, ответила Мэгги.
Она преувеличила — так было не всегда. Во всяком случае, не в ту ночь, когда она попала, как и пророчил ей отец, в «пропасть греха». Сколько раз вдалбливал он затверженные им с детства слова Священного писания: «Гнев Господен падет на головы неправедных». И гнев этот преследовал ее каждую минуту ее детства.
Его нельзя было назвать счастливым. С тех пор, как Мэгги покинула родительский дом, она старательно пыталась забыть о нем, разве какая-нибудь роль заставляла ее покопаться в собственном прошлом: так бывало, когда ей приходилось играть несчастливых девушек. Только с головой окунувшись во взрослую жизнь, она поняла, сколь многого была лишена родителями, с рождения обуздавших ее смирительной рубашкой своих фанатичных принципов. Раньше она даже не представляла, например, что люди так много и беззаботно смеются. В их доме смех никогда не звучал. В глазах приверженцев конгрегационной церкви смех греховен, ибо подвергает насмешке мир, сотворенный Господом. Что же касается радости…