— Нет, умоляю вас, мисс Кендал, только не это. Иначе мне никогда от них не освободиться!
Да, подумала Грейс, девочка доведена до отчаяния. Но странно, в ней нет ни капельки страха, одно только озлобление. Крайнее озлобление. По ее звенящему голосу и по тому, как она схватилась за руку учительницы, видно, как ее захлестывает злость. И сила ее от отчаяния. Девочка она, конечно, разумная, продолжала размышлять Грейс, но она не отдает себе отчета в том, что делает. Нельзя бросать ее на произвол судьбы. Надо по крайней мере проследить, чтобы она вступила на верный путь, не сбилась с дороги в самом начале. Не зря же меня в Оксфорде учили!
Грейс закусила губу. Сообразительность, сметка — дело хорошее, но они не заменят жизненного опыта, а без него в этом мире как в темном лесу. В и самой решимости этой девчушки есть какая-то одержимость. Ну что же, значит, ее сила питается огнем тщеславия. Пусть будет так, сил ей потребуется немало. Один Бог знает, сколько…
— Я пришла просить вас помочь мне, — умоляюще проговорила Мэри Маргарет. — Пожалуйста, мисс Кендал, помогите мне.
— Но тебе только шестнадцать лет, и ты ничего не знаешь об окружающем мире. Лондон — огромный, чужой тебе город, совсем не похожий на наш уютный городок, где все друг друга знают. Ты приедешь в незнакомое место, где ты никого не знаешь, с жалкими грошами в кармане. Я глаз не сомкну, тревожась за тебя. Ты даже не представляешь, каких дурных людей ты можешь встретить.
— Значит, мне конец, — бесцветным голосом отозвалась Мэри Маргарет. — Я убью его. Я так его возненавидела, что успокоюсь, только когда он сдохнет.
Из какого же это фильма? — на миг задумалась Мэгги, прервав цепь воспоминаний. Лицедейство было для Мэри Маргарет Хорсфилд естественным, как дыхание. Никогда было не разобрать — когда она играет, когда просто живет. Но в данном случае она, несомненно, играла, так случалось всегда, когда ей недоставало опыта — его заменяли инстинкт и фантазия. Наблюдая за ней, Грейс думала, какой замечательной актрисой может стать девочка, когда поднаберется жизненных наблюдений. И тогда я, мечтала она, смогу с гордостью говорить, что знавала ее в давние времена… Но сейчас ей пришлось задать еще один необходимый вопрос:
— А как же мама? Она наверняка…
— Она во всем подчиняется отцу. Такая же фанатичка, как и он. Вы себе не представляете, как этот спрут — конгрегационная церковь — мертвой хваткой держит своих верующих. Их мысли, поступки, даже сами жизни принадлежат ей. Со стороны нипочем не понять, как затягивает это ханжеское болото!