Десять дней спустя Тельма, бледная, осунувшаяся, покидала Пемберли-клоуз. Она казалась удивительно маленькой. И резко изменившейся. Ее прежняя кротость и доброжелательность исчезли. Нельзя сказать, чтобы она обозлилась, но как-то почерствела, посуровела.
— Будь осторожна, береги себя, — сказала она, обнимая на прощанье Мэри. А Пэт сказала так: — Тебе мне нечего сказать, ты и сама все знаешь. — И задрожавшим от слез голосом добавила: — Жаль, что я не знала всего этого раньше.
— Такси ждет, — поторопила ее миссис Блэшфорд.
— Я отнесу сумку, — вызвалась Пэт, которая никогда не предлагала помощи, разве что в форме совета.
— Я сама отнесу, — сказала сестра Блэшфорд.
— Вот чертовка, — прошипела Пэт, когда хозяйка вывела Тельму за порог. — Я хотела подсмотреть, сколько эта старая кошелка отстегнет Тельме. Пока что она денег не отдала, я спрашивала. Небось даст, только когда девочка уже в машине будет сидеть.
И действительно, они увидели, как Тельма села в такси и сестра Блэшфорд протянула ей сумку, а потом сунула руку в карман.
— Сейчас конверт достанет, — сказала Пэт. — Вот стерва! Все-то у нее продумано!
— А тебе-то какое дело до того, сколько она даст Тельме?
— Здрасьте! Я же должна знать, сколько запрашивать, глупышка! Не забудь, мы же продаем наших собственных детей! Людям, которые отчаялись завести собственных и ужасно хотят их заполучить. Знаешь, сколько эта грымза зашибает? Тыщи! А нам отколется какая-нибудь жалкая сотняшка. Салим сказал, что эти деньги пойдут мне на булавки, так что я собираюсь урвать как можно больше!
— Сестра Блэшфорд не станет с тобой связываться, заплатит как следует.
— Пусть даже не вздумает меня надуть. А что ты собираешься делать со своими бабками?
— Буду на них жить, пока не поступлю в театр.
— Тогда постарайся побольше из нее выколотить. Не дай себя обдурить. Она на нас наживается, что же нам-то задарма пахать. Я меньше пяти сотен не возьму.
Эта цифра ошеломила Мэри. Она рассчитывала фунтов на пять-десять. Раз так, решила она, надо обязательно узнать, сколько получит Пэт, и требовать не меньше половины этой суммы. Она, конечно, не может рассчитывать на всю сумму, ей далеко до Пэт, она не обладает такой цепкостью и хваткой. Но со временем научится. Спасибо, есть у кого учиться. Смотри, как поступают умные, опытные люди, говорила она себе.
В тот же день к ним поступила новенькая. Жизнерадостная толстушка-ирландка восемнадцати лет по имени Эйлин. Она ждала ребенка в конце февраля. Она забеременела от сторожа в больнице, где работала кухаркой. Поскольку она была, как отозвалась о ней Пэт, проста до святости, то и не подозревала, что беременна, пока через шесть месяцев пузо у нее стало больше нее самой. К счастью, одна сестра в этой больнице была знакома с миссис Блэшфорд, и вот Эйлин оказалась в доме номер 17 по Пемберли-клоуз, где она заменила Тельму на кухне. Родителям своим насчет ребенка она, по ее словам, и заикнуться не смела. «Отец меня отдубасит, но это еще что, а как я отцу О'Каллагану на глаза покажусь, он такой лютый насчет грехов, прямо страх».