– Давай, посмотрю.
Не успела богиня любви отказаться, как Афина во всеуслышание заявила:
– Синяка не будет, если не станешь показывать всем подряд!
Афродита обиженно отвернулась, мало того что сильно ударила, так еще и насмехается!
Зевс поднял руку, призывая к вниманию. Все затихли. Как-то рассудит их сегодняшнюю междоусобицу Громовержец?
– Завтра чтобы не смели вмешиваться в людские дела!
– Всем нельзя или некоторым можно? – Афина покосилась на Афродиту.
– Всем!
– А тебе? – теперь уже интересовалась Гера, потому что знала, что муж желает победы троянцам, в то время как она сама ахейцам.
– И мне, – буркнул Громовержец, мысленно кляня «этих хитрых баб».
В своем шатре маялся Ахилл, впервые он не мог сидеть у костра, где шли разговоры о тяжелом бое, в котором получили раны и гибли его друзья, а он участия не принимал! Но и нарушить собственную клятву Ахилл тоже не мог. Как же он сейчас корил себя за неумное, резкое слово! Но оно вырвалось и обратно не вернешь.
Стоила ли того Брисеида? Ахилл честно отвечал себе, что как бы он ни любил эту рабыню, клясться, что, пока Агамемнон не попросит прощения, не вступать в бой, он не имел права! И как теперь быть, тоже не знал. Микенский царь не менее упорный, он скорее погибнет в бою сам, чем станет просить у Ахилла прощения, да и за что? Если вдуматься, то Агамемнона обидели не меньше, чем самого Ахилла.
Разорив округу, Ахилл привел в числе прочих в лагерь двух красоток – Хрисеиду и Брисеиду. Первая досталась Агамемнону, а вторая самому Ахиллу. Никто не спорил, но Хрисеида оказалась дочерью жреца Аполлона и тот пожаловался богу с просьбой наслать на ахейцев какую-нибудь гадость. Аполлон просьбе внял, и уже через день ахейцы мучились от заразы, разившей в лагере одного воина за другим. Не помогли и принесенные жертвы, бог оказался обидчивым. Пришлось возвращать Хрисеиду.
Агамемнон в запале обвинил Ахилла в том, что тот нарочно привел к нему именно эту пленницу, и потребовал взамен отдать Брисеиду. Спора не понимал никто, не столь уж хороши обе девушки, чтоб из-за них ссориться так рьяно, заменить некем, что ли? Но оба царя уперлись, словно два барана лбами, ни влево, ни вправо! Ахилл Брисеиду отдал, но поклялся, пока Агамемнон не попросит прощения, в бой не вступать, пусть бы ахейцев и разбили совсем!
В другое время Агамемнону своеволия с наложницей не простили, но тут многие встали на сторону микенского царя, отказываться биться рядом с товарищами по оружию в обиде за девку? Чем же Ахилл лучше того же Париса? Даже близкий друг Патрокл выговаривал, Ахилл разозлился и чуть не прибил друга. Теперь обиделся даже Патрокл.