Они опустошили чаши, и Пирифой вдруг объявил:
– Щас спою!
– Ни-ни! – возмутился Аид. – Я сам, ты не умеешь, я сам!
– Ум… ик! Умею!
Стоило Пирифою запеть, как Аид бросился закрывать ему рот ладонями, потом махнул рукой и пообещал:
– Научу! Подвинься.
– Не могу.
– Почему?! Ты меня не уважаешь? Не хочешь подвинуться?
– Уважаю, – чуть подумав, заявил Пирифой, – но я приклеен.
Аид снова махнул рукой:
– А, хрен с тобой! Я рядом посижу!
Он действительно пристроился на ступеньку входа, обнял Пирифоя за плечи и начал выводить какую-то песню про девицу, что шла за водой, красиво качая бедрами… Немного погодя они орали уже в два голоса один другого хуже.
Тут Аид заметил героя:
– О, еще один! А пить больше нечего, – он развел руками, показывая на пустой бурдюк. – Опоздал! Ха, опоздал!
Пирифой присмотрелся к пришедшему и объяснил Аиду:
– Это Геракл.
Тот поморщился:
– Хрен с ним. Че надо-то?
– Я за ними пришел, – кивнул Геракл на приятелей.
Аид чуть подумал, потом замотал головой, крепче обнимая Пирифоя:
– Того забирай, этого не отдам! Я его петь учу!
– Это я тебя учу!
– Не, ты не можешь учить, ты… ты слов не знаешь… а я знаю! Вот слушай:
«…девка бедрами виляла-а… меня завлекала…»
От их голосов очнулся Тесей и не менее противно завел свое про потерянного в бою коня. Геракл едва сдержался, чтобы не закрыть уши руками.
В двери появилась Персефона, голова ее была перевязана. Геракл приветствовал богиню и поинтересовался:
– Чего это они?
– Третий день пьют и песни орут. Надоели уже! Забери хоть одного, потише будет.
Аид поднял голову на жену и громко объявил:
– Бабы – дуры! Все!
Обиженная Персефона ушла обратно.
Тесей был пьян мертвецки, а потому мало что понял даже тогда, когда часть его седалища осталась на камне. Геракл уносил на спине непривычно раненного друга, а сзади два голоса орали песню о красотке с красивыми бедрами…
Харон только покачал головой:
– Что же на земле творится, если люди там пьют каждый день?
Тесей, на мгновение раскрыв глаза, вдруг заявил:
– Разбавлять надо! Ик!
И снова заснул мертвецким сном до самого дома.
Геракл вынужден был устроить его на ночь в одной из пещер, тащить на себе это бесчувственное тело, от которого к тому же страшно разило перегаром, не слишком приятно, да и оторванный зад у приятеля кровоточил слишком сильно. Обработав рану, он присел на камень, с изумлением разглядывая Тесея. Герой Аттики выглядел не лучшим образом, и Геракл начал сомневаться, что это только из-за долгого сидения на камне, скорее от нескольких дней откровенного запоя. Где они вино-то взяли?
Придя в себя, Тесей первым делом поинтересовался, нет ли чего опохмелиться. Геракл сунул другу под нос чашу с разбавленным вином. Глядя, как тот морщится, расхохотался: