Я чувствую, что в любовных делах он опытнее всех наших ребят, то, что с Лидкой у него была близость - это точно, но только ли с ней? Лидка ревнует, перестала здороваться. Мама моя тоже уже знает о наших встречах, но держится нейтрально, только один раз, когда я спешила на свидание, она спросила, куда я иду и с кем, с девочкой иду, в кино иду, ответила я, у девочки такое редкое имя, улыбнулась мама, какое, удивилась я, как у Лермонтова, ответила мама. Я промолчала и шмыгнула за дверь.
Рука Мишки, обнимающая меня за плечи, вдруг непостижимым образом удлиняется и достает до моей груди, я не отталкиваю его, он наклоняется и целует меня, я чувствую, как он резко двигает языком, рот мой непроизвольно приоткрывается и вот его язык уже у меня во рту, такой поцелуй мне незнаком, сначала непривычно, но постепенно я вхожу во вкус и вот мы целуемся, целуемся, он двигает языком туда-сюда, боже, зачем он так делает, что это со мной, ой, я не могу, господи, хоть бы не включили внезапно свет.
И, словно в ответ на мои мольбы, в зале внезапно зажигается свет. Описать, то, что происходит в зале почти невозможно, мы с Мишкой, оказывается почти ангелами, хотя смотрим вокруг выпученными глазами, но нам необходимо лишь перевести дыхание, а вот некоторым парочкам посложнее принять благопристойный вид. Опять лучше всего тем, которые в лоджии, они так и не показываются. Я не могу отвести глаз от девочки в нашем ряду, далеко, справа, юбку она успела одернуть мгновенно, но, увы, ниже колен белеют ее скрученные трусики, надеть она их сможет, только когда снова выключат свет, а пока бедняга пытается прикрыться сумочкой, делает вид, что что-то ищет на полу, отчего привлекает к себе еще большее внимание. Парни начинают свистеть, материться, начинается сплошной бедлам.
- Убью, - вдруг произносит Мишка, и встает.
- Куда ты? - я не понимаю, что происходит.
- Они нарочно включают свет, - он хочет выйти.
Я, наконец, соображаю, в чем дело и удерживаю его за руку.
- Не ходи, не надо, - Мишка, злится, но в конце концов, садится на место.
Я рада своей маленькой победе над ним.
Настроение все же испорчено и, когда Мишка предлагает мне уйти, я соглашаюсь. Мы выходим из кинотеатра, уже почти стемнело, не торопясь, мы идем по улице. Темно-синее небо, одуряющий запах акации, начало лета, как я люблю эту пору. Мишка берет меня за руку, сердце мое стучит тревожно, я знаю, куда мы идем.
Тетрадь Игоря
Пионерлагерь встретил нас неприветливо. Два дня почти не переставая лил мелкий, совсем осенний дождь. Дети, так весело шумевшие во время отъезда, теперь утихли, нахохлились, и никто не знает, как убить время и чем их, несчастных, развлечь. Мне, похоже, не совсем повезло. Меня определили вожатым к десятилеткам. В отряде 30 голов малышни. Воспитательница лет тридцати, вся увлеченная своим сыночком, который здесь же, в нашем отряде. Вожатых двое, студентка второго курса из пединститута, и я.