Так прошло около часа. И вдруг Мпотсе остановился. Уши у него стали торчком, короткий хвост настороженно замер. Ребята тоже остановились. Но они даже не успели понять, что так встревожило Мпотсе. Они ничего не успели сообразить, потому что все вокруг пришло в движение. Закачались высокие, под небо, деревья, зашелестели, словно жестяные, листья, сдавленные стоны, странные вопли обрушились на ребят со всех сторон.
В застывших от страха глазах Агьямана Опокува прочла собственную, обжегшую ее мысль: все это они уже слышали там, у святилища, когда вместе с Наной Оту приходили искать помощи у великого Нананома. Теперь все повторилось, только не грохотал над ними громовой голос, повелевший им тогда закрыть лица и пасть на колени.
Они стояли оцепенев от ужаса, не в силах двинуться с места, и слушали страшные эти звуки, объяснение которым не смогли найти тогда, в священной роще, и не находили теперь. Трещали и гнулись деревья, вой перешел в пронзительный визг. И тут Опокува глянула вверх, и крик ее на мгновение оглушил Агьямана и Боафо.
— Там… там… — повторяла она, — там, наверху, человек… Бежим!
Но было уже слишком поздно: человек с дерева стремительно спускался к ним, цепляясь, как обезьяна, за ветви. Агьяман дернул Боафо за руку, они нырнули в густую траву и тут же отползли подальше, что было сил работая коленями и локтями. Опокува мгновенно последовала их примеру: до ребят ей было уже не добраться, но спасительная высокая трава скрыла ее от глаз незнакомца. И вдруг визг, стоны — все стихло. Настала страшная тишина.
И в этой звенящей тишине мягко спрыгнул с дерева человек. Длинные, спутанные, пропыленные насквозь волосы падали ему на плечи, разрисованное белыми знаками лицо могло напугать до смерти. Такие же знаки были у него на руках. «Вот он — служитель идола», — ахнул про себя Боафо и плотнее прижался к земле. Если он найдет их, им несдобровать, это ясно. Бурые тряпки на бедрах… белые знаки на лице и руках… Все это они уже видели — вчера, в священной роще. Но здесь, в сумраке мрачного леса, жрец казался еще страшнее. Он был дик и ужасен. Шерсть у Мпотсе встала дыбом; еще мгновение — и он вскочит, залает. Боафо судорожно прижал пса к себе, сомкнул ему пасть и так держал, стараясь успокоить рвущегося в бой Мпотсе. А служитель вдруг прохрипел зловещим, сдавленным голосом:
— А ну выходи, гадкая девчонка. Все равно найду… уйти не позволю, раз уж ты все видела…
Он был совсем рядом с мальчишками. Дыхание со свистом рвалось из их груди, и они не могли удержать эти хриплые звуки; сердца бешено колотились. Жрец постоял и двинулся дальше — ребятам казалось, что прошла целая вечность, пока он сделал от них шаг в сторону.