— Где взрывчатку брал? — продолжая хмуриться, спросил Илья.
— Ха, взрывчатку! Да у нас на базаре атомную бомбу можно купить! — хвастливо ответил Ким и прибавил уже серьезно: — Только дорого.
Атомная бомба Илью не интересовала.
— Ты выучил? — спросил он строго.
Ким подумал и решительно кивнул.
— Отвечай, — предложил Илья.
— Это… — глухо заговорил кореец, раскачиваясь и закрыв глаза. — Первый удар: в январе 1944 года…
— Громче! — раздраженно потребовал Илья.
— Первый удар. В январе 1944 года под Ленинградом! — отрапортовал Ким громко, но продолжил вновь глухо и еле слышно: — Второй удар — освобождение Правобережной Украины. Третий удар… Это… Ну… Как его… — Ким замялся и замолчал.
— Третий сталинский удар. Апрель — май сорок четвертого года. Освобождение Крыма. 4-й Украинский фронт. Генерал армии Толбухин, — отчеканил Илья и взглянул нетерпеливо на Кима: — Четвертый?
— Четвертый… — повторил соратник.
Возникла напряженная тишина, и в этот момент засмеялась Анджела Дэвис, вначале тихо, а потом захохотала. Она даже перевернулась на спину и стала взбрыкивать ногами — так ей было смешно. Глядя на девушку, Ким прыснул в ладонь и виновато покосился на Илью. Тот сначала нахмурился, но не выдержал и улыбнулся.
Анджела Дэвис села, свесив ноги, и объяснила:
— Смешно… Как Павка попу махры в тесто насыпал…
Ким хихикнул, а Илья — тот, кажется, не поверил своим ушам.
— Как Павка попу махры в тесто насыпал? Да это же… на второй странице… — возмущенно говорил Илья, подходя к девушке. — Ты… ты же говорила — дочитываешь…
Он выхватил из ее рук красный томик.
— Дочитывала! Я первую страницу дочитывала! — высоким скандальным голоском возразила Анджела Дэвис и обиженно отвернулась.
— Че-ерт… Черт бы вас побрал, — растерянно бормотал Илья, переводя взгляд с мулатки на корейца. — Ты не можешь выучить десять сталинских ударов… А ты… Ты не можешь прочитать «Как закалялась сталь». Да вы никогда не станете коммунистами! — закричал он.
Соратники виновато понурились. Илья поднял том Николая Островского над головой и воскликнул:
— Это же великая книга, понимаете?!
Ким сделал вид, что понимает.
— Не понимаю, — искренне и нахально призналась Анджела Дэвис. — Чего в ней такого великого?
— Все! Понимаешь, все! — закричал Илья. — Каждая страница, каждая строчка, каждое слово! Вот ты смеешься: Павка попу махры в тесто насыпал, да?
— Да.
— А в какое тесто?
Анджела Дэвис пожала плечами.
— В пасхальное! А ты знаешь, вы знаете, что такое — пасхальное тесто?
Анджела Дэвис не знала. Ким знал.
— Это когда на Пасху куличи пекут. Мамка всегда на Пасху куличи пекет. И тесто делает сладкое такое, — волнуясь, ответил он.