— А милиция в таких случаях, — говорил генерал, — чаще всего бывает не при делах, поскольку по правилам дорожного движения виноват не тот, в кого врезались, а тот, кто врезался, и кто не блюл безопасной дистанции, как зеницу ока.
Идея такого заработка Горбуну что называется приглянулась. И задела за душу. Тем более здесь, в цивилизованной стране Германии, ничего ни из кого выбивать и вытряхивать не придётся. Тут страховая компания молча заплатит, если в тебя врежутся, всё, что причитается — и никаких выбиваний. А уж подставиться Горбун смог бы так, что ни один комар, будь он сто раз полицейской ищейкой, носа не подточит.
«Да, хорошая идея, — думал Горбун. — Не зря я уродовался, статью эту читая. Попробовать, что ли?»
И он бы, конечно, попробовал — уж очень хотелось ему пересадить этот затейливый плод русского ума в немецкую почву. Только жалко было первую в его жизни машину корёжить. Любил он её, свою чёрную блестящую Хонду. Как будто она была не куском железа на колёсах, а предметом одушевлённым. Он даже разговаривал с нею, мчась по автобану на высоких скоростях. И она его не только слушала, но и слушалась беспрекословно.
Поэтому для начала и пробы пера уговорил он как бы нехотя одного своего знакомого зад под удар подставить. Кстати, того самого дискотечного механизатора, который водил их в дом к жалким фашистам. Этот механизатор ездил на ещё не старом, но сильно барахлившем Форде, и не знал, как от него избавиться, чтоб потом было за что другую тачку купить. Ну, Горбун ему и предложил провернуть операцию. Сказал, мол, возьми, подставься кому-нибудь и получи страховку.
Поменять на шару свой неудачный автомобиль — об этом механизатор и мечтать не мог. Машиной управлять он умел не хуже, чем трактором или комбайном зерноуборочным. Но сможет ли сделать всё в точности так, как надо, уверен не был. А Горбуну только это и требовалось — неуверенность механизаторская. И он предложил великодушно:
— Ну, давай, я всё сделаю. За определённую, естественно, мзду.
Механизатор сначала колебался, мол, а вдруг разгадают они и докажут, что мы специально аварию подстроили, и не заплатят, а горбун ему говорил:
— Я так подставлю, что и сам водитель не будет в своей вине сомневаться.
В общем, развеял он механизаторские колебания.
И сел Горбун за руль, и выехал на улицы города, и через каких-нибудь полчаса вся задница у Форда была разворочена, будто взрывом. Хотя жизненно важные органы автомобиля задеты не были, и он смог уехать с места происшествия своим собственным ходом. Чего нельзя сказать об Ауди. Чтобы убрать её с проезжей части, подъёмный кран вызывать пришлось и грузовик. Да и краном машину никак не могли зацепить — передок пострадал так, что по правилам не зацепишь. Ауди всё время перевешивало то вперёд, то назад, и она, ненадёжно подвешенная, раскачивалась на ветру.