— Такой характер однажды принесет вам кучу неприятностей, мисс Роза! — Бун отвязал мощного Бандита и прыгнул в седло.
— Вы все разрушили! — в исступлении кричала она, бросаясь к нему. Бандит отступил в сторону, и она схватилась за подпругу и вцепилась в нее.
— Нет, — спокойно сказал Бун. Наклонившись, он подхватил ее и, подняв, посадил перед собой на седло. — Я устанавливаю рекорды честно, мисс Китти — Роза Таггарт.
Крепко прижимая девушку, чтобы она не упала, он притянул ее ближе к себе и поцеловал. Затем пустил Бандита галопом, и они ускакали из города.
— Зрителям сцена понравилась, особенно туристам.
На этот раз он зашел слишком далеко! Гнев Кит нарастал с каждой преодоленной милей. Сидя перед ним, она держалась напряженно и отчужденно. Ему было недостаточно, что он разрушил ее жизнь и жизнь Томаса Т.? Теперь он угрожает благосостоянию каждого мужчины, женщины, ребенка в Шоудауне, штат Техас, своими детскими выходками.
Она никогда не простит ему этого, никогда!
После того, как они отъехали несколько миль от города, Бун свернул с дороги и дал жеребцу спокойно скакать. Однако он не ослабил объятия своих рук.
— Ты сердишься? — спросил он через некоторое время.
— Сержусь? Почему я должна сердиться? — зло буркнула Кит и, повернувшись так, чтобы видеть его лицо, спросила требовательным тоном: — Почему ты это сделал, Бун? Почему ты внес путаницу в представление и провалил праздник Дней Шоудауна?
Он осторожно взглянул на нее.
— Я не вносил никакой путаницы — наоборот, Китти, я внес поправки. Во всяком случае, временно.
— Отпусти меня! — Она попыталась отодвинуться от него, что, конечно, было невозможно осуществить, сохранив при этом равновесие. — Немедленно!
— Но Кит, мы отъехали на много миль, и вокруг нет жилья.
— Мне все равно, даже если бы мы высадились на Луне! Дай мне сойти с лошади немедленно, или я…
— Я знаю, — сухо сказал он. — Или ты меня никогда не простишь.
Он осадил Бандита и, не слезая на землю, сам помог ей соскользнуть по боку животного.
Она выпрямилась, нетвердо стоя на ногах и удивляясь тому, что у нее подгибаются колени. Ослабевшими руками она пригладила свадебное платье и сделала глубокий вдох. Пот тонкой струйкой стекал по ее спине и по ложбинке между грудями; палящее солнце, казалось, без труда проникало сквозь ткань.
Бун скрестил руки на луке седла, отпустив поводья, и ждал.
Она вызывающе подняла подбородок.
— Ну, что ты смотришь? Почему ты просто… — она махнула рукой, как бы жестом отпуская его, — не уезжаешь?
— У тебя нет выбора, — проговорил он. — Тебе придется выслушать меня, хочешь ты этого или нет.