Продолжая выступать, Сэвилл повернулся к ней. Как замечательно он выступал, каким замечательным человеком он был! Она любила его, о, как она любила его!
Вдруг он резко остановился. Все внимание присутствующих было приковано к нему. Сэвилл слегка повернул голову и посмотрел прямо на нее. И хотя последние полчаса он без запинки говорил о сложнейших вещах, когда их взгляды встретились, он запнулся. Внезапно в середине заключительной речи Сэвилл посмотрел ей прямо в глаза — и пошатнулся. Его брови поднялись, словно что-то его потрясло.
О, нет! Эдни почувствовала, как ее бросило в жар. И в следующую секунду прошиб холодный пот от ужаса! Она-то знала, что именно потрясло Сэвилла!
Он закончил свое заключительное слово. Эдни встала и, воспользовавшись тем, что несколько директоров окружили босса, вышла. Испытывая ужас, она вошла в свой кабинет, убрала свои записи в ящик стола и, задержавшись ровно настолько, чтобы схватить сумку, убежала.
В панике, не став ждать лифта, она стрелой понеслась к лестнице, пробежала первый марш и, торопливо обернувшись, увидела Сэвилла, направлявшегося целеустремленно и быстро к себе в кабинет. Ни при каких обстоятельствах она не должна была столкнуться с ним на автомобильной стоянке.
Голова Эдни все еще кружилась от взрывоопасных мыслей, когда она вдруг поняла, что, сама того не желая, ехала куда глаза глядят и в результате оказалась очень близко от своего дома.
Эдни повернула на глухую улицу. Она чувствовала себя разбитой и абсолютно несчастной. Это был тот редкий случай, когда она поняла, что не может поделиться со своим отцом. Слишком велика была ее боль, слишком велико унижение.
Потому что, вспомнив, как запнулся Сэвилл, когда их взгляды встретились, в каком он был шоке, Эдни осознала: он понял то, что она, потеряв в тот момент бдительность, и не пыталась скрывать, что любит его!
Он был проницателен, остроумен, и он знал женщин! Вне всякого сомнения, Сэвилл мог понять все по одному слову, взгляду, вздоху. А ведь она до этого злосчастного момента изо всех сил старалась скрывать от него свои истинные чувства! Как она могла так забыться, так залюбоваться им, что все чувства забили ключом. И когда он повернулся и взглянул на нее, любовь, должно быть, сияла на ее лице как сигнальный огонь! О, это было непереносимо!
До сегодняшнего дня любые свои чувства или страсть она могла бы, как ей казалось, объяснить ему чисто биологически — проснувшимся физическим влечением. Господи, как по-медицински это звучит! Но он в любом случае должен знать, что взрослые люди по обоюдному согласию могут вступать в интимную связь и без настоящей любви.