И сколько Василиса ни давала себе обещаний, что уж сегодня-то она не позволит отвлечься от падежей и артиклей, юные хитрованки легко находили способ свернуть на любимую дорожку.
Вот и сегодня одна из них, коренастая, с прокуренными зубами и хриплым голосом, нашла момент и заявила, что ее старшая сестра работает в фирме, занимающейся поставками косметики для мужиков-гомиков – страшно перспективная ниша косметического рынка! И вообще гомосексуализм и лесбиянство – это норма жизни!
Будущие секретарши дружно загалдели, и из яростного спора стало ясно, что им давно уже все по этому вопросу известно. В их сознании образ мира давно сложился вполне определенным способом. И вряд ли кто был способен изменить его кардинально. А уж Василиса особенно. Она и сама не была ангелом без крыльев, не ведающим, что творится вокруг. Во время учебы в университете Василиса жила в студенческом общежитии и, естественно, вполне достаточно узнала о физиологической стороне жизни. Но она вовсе не захватила ее сознание целиком. Василиса, несмотря на свои физические совершенства, действовавшие на мужчин весьма возбуждающе, значительное время жизни проводила в фантастическом мире, населенном воображаемыми персонажами. С ними ей было все-таки удобнее и проще. И первой среди них была мать, которую она практически не помнила, но наделила всеми мыслимыми добродетелями.
Однако с некоторых пор и реальный мир стал тревожить ее сознание все больше и больше. Связано это было с вторжением в ее жизнь двух совершенно разных мужчин. Гонсо привел отец, а Шкиль появился сам, причем Василиса вряд ли смогла бы вспомнить, как это произошло. Он возник, и все тут. Гонсо очевидно пользовался благословением отца, который всячески демонстрировал свое к нему расположение и не скрывал, что видит молодого следователя своим зятем. А вот Шкиля Туз не любил, но не понимал, что своей демонстративной неприязнью делает его в глазах дочери фигурой таинственной, интригующей, а потому привлекательной. Гонсо был чист, аки голубь, и в отношениях с ним Василиса чувствовала что-то чисто братское, школьно-дружеское. Зато от Шкиля столь же явственно исходило дыхание тайных пороков и метаний погубленной души, и Василисе, как всякой женщине, хотелось спасти его от окончательной гибели, удержать на краю, наставить на путь истинный.
При этом надо заметить, что Василисе было уже двадцать пять лет, а в южных краях, где девушки созревают и расцветают рано, незамужняя женщина в таком возрасте воспринимается как старая дева, которой можно только сочувствовать. Василиса, конечно, была женщиной современной и считала себя выше подобных предрассудков, но с некоторых пор, особенно в компании бывших одноклассниц, поголовно занятых семейными проблемами, иной раз неприятно ощущала свою некоторую как бы обделенность и даже неполноценность.