— И по сей день во всем виню себя! Я тогда валялась с гриппом, а она вызвалась меня заменить. Это я должна была погибнуть, а не она.
— Вы не правы, — возразила Клэр. — Так распорядилась судьба. Но я могу понять, каково вам.
— Ладно, хватит обо мне. Расскажите лучше о себе. — Джоу улыбнулась и протянула Клэр сигареты. И снова Клэр обратила внимание на изящную форму пальцев Джоу, на ее необычный перстень с печаткой. Весьма загадочная особа, подумала она.
— Быть может, вам, моя дорогая, не хочется вспоминать того типа, с которым вы ссорились, когда появилась я, но если вы желаете рассказать мне о нем, уверяю вас, это останется сугубо между нами, — сказала Джоу.
— Я как раз подумала о том, что вам можно рассказать все, — сказала Клэр.
И она пустилась рассказывать Джоу не только о Касе Бинелли, но и о Робине. А потом и о своих родителях рассказала.
Джоу кивала, но вопросов почти не задавала. Она внимательно изучала Клэр своими глубоко посаженными глазами.
Потом встала налить джина в опустевший стакан гостьи, выключила одну спираль электрического камина — в комнате стало очень жарко.
— Теперь вы знаете, что творится в моей душе, — закончила свою исповедь Клэр. — В последнее время жизнь меня не слишком балует. Ну, и что вы думаете, Джоу? Может, на самом деле во всем виновата я, а не мои родители?
— Вовсе нет. Я целиком и полностью на вашей стороне. Я вас как никто понимаю.
— Не может быть! — воскликнула Клэр. Она была рада, что эта очаровательная молодая женщина разделяет ее взгляды на жизнь.
— Но это так, моя дорогая.
— Может, вы всего лишь хотите сделать мне приятное?
Джоу рассмеялась.
— Я не принадлежу к числу льстецов, моя милая. Я всегда говорю только то, что думаю. Мы с вами оказались очень родственными душами, вот почему я приняла так близко к сердцу ваши невзгоды.
— Вы сказали, что мы с вами родственные души?
— Вне всякого сомнения. Я тоже всегда чувствовала потребность, а иной раз даже страстную, любить и быть любимой. Но стоит мужчине прикоснуться ко мне, и я готова сблевать. Вы сказали о том странном темном туннеле, который маячит пред вами, когда вы остаетесь наедине с мужчиной. Я тоже всегда боялась того, что ждет меня в его противоположном конце. Меня воспитывала тетя. Она никогда не говорила со мной о сексе. Когда мне было шестнадцать с половиной — а я была очень высокая и не по годам развитая девочка, — меня чуть не изнасиловал один мерзавец. Спасло только то, что я оказалась очень сильной. Но, уверяю вас, пережить это потрясение я так и не смогла. С тех пор я сторонюсь мужчин. Нет, я вовсе не возражаю посидеть в их компании — кстати, у меня есть неплохие друзья среди мужчин, — но как только они начинают ко мне приставать, я посылаю их подальше.