— Прости, что я навязалась на твою душу.
— Ты вовсе не навязалась — я сама не хочу тебя отпускать.
— Сегодня мои родственники дома не ночуют. А я очень не люблю быть ночью одна, — призналась Клэр.
Джоу жадно курила и смотрела на Клэр своими печальными глазами.
— Кузина Пип такая же красивая, как и ты? — вдруг спросила она.
— Но я не такая уж и красивая…
— Ладно, ладно, не задавайся.
— Я не задаюсь. — Клэр стало неловко. — Пип темноволосая и небольшого роста. У нее хороший характер — вся нараспашку. Ни комплексов, ни неврозов. Она обожает мужчин, и они платят ей тем же.
— Как все просто!
Джоу презрительно фыркнула.
— Я очень ей завидую, — сказала Клэр.
— Было бы чему. Сдается мне, она весьма ограниченная девушка. А вот ты совсем другая. Ты очень разборчивая, не то что большинство девушек, для которых все счастье в жизни заключается в мужчинах. Жалкие создания. Я уверена, у тебя нет ни малейшего желания отдать себя во власть кого-нибудь из этих тщеславных кретинов — ведь они считают, будто им доступны все без исключения женщины.
Она так категорична, думала Клэр. Как можно ненавидеть всех без исключения мужчин?..
Вслух она сказала:
— И все-таки мне бы хотелось отдаться во власть… — Она вспыхнула. — Я хотела сказать, что я… я не переношу тех, кто ведет себя как грубое животное.
Джоу молча подошла к радиоле и сменила пластинку.
Клэр даже не успела разобрать, что за музыку она поставила — близкий взрыв сотряс весь дом. Из окон посыпались стекла, и одновременно погас свет.
Клэр испуганно заметалась по комнате.
— Джоу! Джоу! — взывала она.
Подруга крепко обняла ее за плечи.
— Все в порядке, моя милая. Мы пока еще целы. Но шарахнуло где-то совсем рядом.
Клэр перевела дух и рассмеялась.
— Да, совсем рядом. Будем надеяться, что не по нашему госпиталю.
Они подошли к окну, и Джоу раздвинула шторы. В стекле зияло отверстие с острыми краями. На противоположной стороне площади горело какое-то здание. Слава Богу, госпиталь, кажется, цел.
Если Джоу и испугалась, то она быстро оправилась от испуга. Умело заклеила бумагой разбитое стекло, задернула шторы, зажгла свечи, вымела осколки. Клэр восхищалась ее спокойствием и деловитостью.
— Утром вызову стекольщика, — сказала Джоу. — Давай выкурим по сигарете и чего-нибудь выпьем.
— Давай. Какая бомбежка.
— Благодаря ей ты останешься у меня. Никуда я тебя не отпущу.
Клэр не стала возражать — ей вовсе не хотелось идти домой. И снова посыпались бомбы. Бедный Лондон, думала Клэр, бедные люди — их десятки, может, сотни, изуродованных до неузнаваемости, погребенных под развалинами разрушенных зданий. И каким бы храбрым ты ни был, все равно душа уходит в пятки, пересыхает во рту и потеют ладони, когда начинают завывать сирены. А Джоу просто умница — ей совсем не страшно.