— Бедняга Клиффорд…
— Думаю, он вовсе не нуждается в жалости, — заметила Клэр.
Она сидела возле туалетного столика спиной к Конни и медленно расчесывала волосы.
— Вижу, ты с ним поладила.
Конни смотрела на прямую спину дочери.
— Да.
— Я так и думала. — Конни тихо вздохнула. — Он много говорил обо мне?
На эту тему Клэр почему-то разговаривать не хотелось.
— Много. И очень хорошо. Мне кажется, он любил тебя, мама.
Конни почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Она крепко стиснула ладони.
— Знаю. Еще я знаю, что ты осуждаешь меня за то, что я оставила Рагби. Ты никогда меня не поймешь.
— Не будем говорить на эту тему, — мягко, но решительно заявила Клэр.
Какая она странная и, оказывается, очень сильная духом, эта девочка, которую я произвела на свет, думала Конни Меллорс.
И вдруг вместо ревности, которую ей бы следовало испытать из-за того, что Клэр так близко сошлась с сэром Клиффордом (разумеется, ревности и обиды в первую очередь за Оливера) Конни почувствовала гордость. Она гордилась, что Клиффорд не просто принял ее, Конни, дочь, а еще и проникся к ней всей душой.
— Что ж, очень рада, что ты хорошо провела время и так сблизилась с Клиффордом, — сказала она.
— Спасибо тебе, мама.
— Дорогая, прошу тебя, постарайся отнестись терпимо к моему прошлому, ладно? Пойми, если можешь, что от настоящей любви бывает нет сил отказаться.
Наступило молчание. Для Конни оно казалось невыносимым. Потом вдруг Клэр сказала:
— Кто знает, суждено мне или нет испытать такую любовь, но я пока не потеряла надежду на чудо.
И Конни возликовала от этих слов. Наконец-то, наконец ее девочка признала, что на свете существует настоящая любовь. Ей захотелось привлечь Клэр к себе, расцеловать, быть может, даже всплакнуть на ее груди слезами радости, но помня всегда о нелюбви дочери к проявлению подобного рода чувств, она лишь прошептала:
— И это чудо свершится.
Клэр перестала расчесывать волосы и долго смотрела на себя в зеркало.
Немножко осмелев, Конни спросила:
— Надеюсь, ты не очень рассердилась на меня за то, что я попросила тебя взглянуть на нашу сторожку. Ты ее видела?
— Нет. Сэр Клиффорд велел ее спалить. Еще много лет назад. Ты что, не получила моего письма? Я тебе там все написала.
Лицо Конни вдруг сморщилось и стало жалким и старым.
— Как ужасно! Лучше бы мне об этом не знать! — воскликнула она.
Ну что, наконец поняла? — думала Клэр. Поняла глубину его гнева и печали из-за того, что ты его бросила?..
И снова она почувствовала к матери неприязнь.
— Хочу спать, — сказала Клэр, притворно зевая. — Я сегодня очень устала.