— Проклятые фашисты! Проклятая война! — вырвалось у Колина.
Клэр еще крепче стиснула его пальцы. У нее самой было солоно во рту от слез.
— Колин, только прошу тебя, не раскисай, — сказала она как можно решительней. — Ты всегда был мужественным человеком. Ивлин хотела видеть тебя сильным. Не забывай об этом.
Покинув Колина, Клэр еще долго помнила выражение его лица. О, если бы она могла взять на себя хотя бы часть его боли.
Расставаясь, он на короткое мгновение прижал к щеке ее холодную ладонь.
— Спасибо, что ты есть на свете. Ивлин тебя так любила…
Клэр зашла поговорить с мисс Элертон. Ассистентка главной сестры милосердия внимательно посмотрела на ее осунувшееся лицо и сказала:
— Полегче, сестричка. У вас, скажем прямо, отнюдь не лошадиное здоровье. Пощадите свои нервы.
— Они у меня атрофировались. Я, признаться, все что угодно могла ожидать, но только не такой поворот событий.
— Война, мисс Меллорс. Ни вы, ни я ни от чего не застрахованы.
— Понимаю. И все-таки любым страданиям должен быть предел. Даже самое мужественное сердце может не выдержать и…
Клэр замолчала и отвернулась.
— Приезжайте к нему почаще, — сказала мисс Элертон. — Он вам всегда рад. И вообще я должна сказать, сестра Меллорс, вы из той породы людей, которые доставляют окружающим радость.
На этом они и расстались.
Оказывается, я могу доставлять людям радость, думала Клэр, глядя на сумеречный зимний пейзаж за окном поезда. А вот себя радовать так и не научилась. И родителей тоже. Как все странно.
Она все думала о том, что сказал ей при расставании Колин.
Они стали друзьями с первого взгляда. Они нуждались друг в друге, но, разумеется, Ивлин она ему заменить не сможет. Говорят, любовь это и дружба тоже. Но дружба это еще не любовь…
Теперь Клэр часто наведывалась в «Лебединую долину».
Конни отметила перемены, случившиеся с дочерью за последнее время — она превратилась в настоящую соломинку, а в глазах столько неизбывной печали. Но в то же время Конни вынуждена была признать, что дочь окрепла духом и стала гораздо спокойней. И ее это очень радовало, особенно если вспомнить, что еще совсем недавно Клэр вспыхивала, как сухая солома, от любого невзначай брошенного слова. Теперь же она подчас казалась даже чересчур невозмутимой.
— Девонька так много пережила в последнее время, — комментировал эту перемену Оливер Меллорс. — Смерть молодого Пиверела и миссис Тэлбот потрясли ее до глубины души.
— Бедненькая моя, — качала головой Конни. — Скорей бы ей встретился суженый. Ей так необходимы ласка и забота. Совсем она, родненькая моя, исстрадалась. В чем только душа держится.