— А оставался ли Ферни вне вашего поля зрения внутри дома?
— Только тогда, когда поднялся на несколько ступеней, чтобы постучать в дверь студии.
— Вы слышали стук?
— Да.
— Вы слышали какие-нибудь голоса?
— Нет.
— Не мог он войти туда?
— Конечно, нет. Для этого у него не было времени. Я услышала стук, потом он сразу же спустился вниз. Вы знаете, мистер Мейсон, когда он спустился ко мне, у него был какой-то совершенно ошарашенный вид. Он сказал, что Борден в студии и велел его не беспокоить. Еще он сказал…
— Прошу тишины в зале суда, — громко произнес судебный пристав. Можно сесть.
Эрвуд занял свое место и взглянул на окружного прокурора:
— Магнитная лента готова, мистер окружной прокурор?
— Да, Ваша честь. Но я еще раз хочу заявить о нашем возражении на основании того, что недопустимо пользоваться доказательством, подлинность которого не установлена. Это некомпетентно, несущественно и в настоящий момент не имеет отношения к делу.
— Магнитная запись действительно та самая, которая найдена в доме Бордена?
— Да, Ваша честь.
— Тогда возражение отклоняется. Мы прослушаем ее.
Гамильтон Бергер с оскорбленным видом занялся магнитофоном. Затем в течение десяти минут в зале суда через динамик звучали голоса Джорджа Анслея и Меридита Бордена. В конце беседы голос Анслея произнес:
— Ну, думаю, мне пора уходить.
Голос Бордена ответил:
— Я рад, что вы посетили меня, Анслей, и позабочусь о вас, как смогу. Полагаю, что у вас больше не будет неприятностей с инспекторами. Они, как и все остальные, не любят, когда о них идет дурная слава, а ведь это в основном зависит от меня.
Затем послышался смех Бордена, и в этом смехе чувствовалась ирония.
— Я сам могу найти дорогу, — сказал голос Анслея.
— Нет-нет, я провожу вас до двери. К сожалению, сегодня я один в доме.
Магнитная лента с шипением крутилась еще секунд десять, потом раздался странный глухой звук, после которого все шумы на пленке исчезли, хотя кассета продолжала крутиться.
Гамильтон Бергер подошел к магнитофону и стал перематывать ленту назад.
— Это все, Ваша честь, — сказал он.
Эрвуд задумчиво нахмурился и спросил:
— Что означают эти потрескивающие звуки, которые слышны на пленке после того, как исчезли голоса, мистер окружной прокурор?
— Они возникли оттого, что пленка продолжала крутиться, а микрофон был включен на запись.
— А что это за глухой звук?
— Это звук того выстрела, который убил Меридита Бордена, — ответил Гамильтон Бергер и с жаром добавил: — С разрешения суда, мы заявляем, что нас вынудили раскрыть наши карты. Мы намеревались предъявить это доказательство в высшей инстанции суда, который будет судить обвиняемого.