— Само собой разумеется!
— За кого ты меня принимаешь, папка!
Быть может, Гаек и сам не хотел вспоминать о старом Лидкином знакомстве. Откуда ей знать Чигаржа? Пустяки! Ведь он никогда не бывал в Улах!
— Все равно я тут не засижусь, спозаранку смоюсь, — сказал Францек. — Я ведь как мачта для антенны: слишком уж заметен отовсюду. К завтраку меня, Лидушка, не жди, я буду уже за горами. Спасибо вам за стол и кров, а Буреша я вам скоро пришлю.
— Только с паролем! — напомнил Гаек.
— Правильно, с паролем! — Францек поднял голову и задумался. — Пароль будет такой: «Времена меняются, а с ними и люди», — сказал он лукаво. — Запомните?
— А как же! «Времена меняются, а с ними и люди». Прямо про нас сказано, — улыбнулась бывшая Лидка Горынкова.
СКУЧЕН ПУТЬ СТРАННИКА БЕЗДОМНОГО
Штепанек, сынишка Гаека, очень привязался к новому жильцу, Бурешу. Это был действительно мастер на все руки. Всегда что-нибудь мастерил для Штенанека и его приятелей: то сделает тележку и лодочку из спичечных коробков, то соорудит из старой картонки турбину с лопастями, а из разных лоскутов, что остались от маминого шитья, самолет. Крылья у самолета были из китового уса и тряпочек, фюзеляж из пробок, скрепленных булавками, а пропеллер из маминых деревянных вязальных спиц. Замечательный был самолет, вот-вот полетит, как настоящий!
— Обращаться с ребятами вы умеете! — одобрительно сказала Бурешу Лидка. — А у вас есть дети?
— Нету, пани Гаекова, я старый холостяк.
— Чего нет, то может быть, — пошутила Лидка. — Кончится война — женитесь.
— Едва ли, я человек больной. У меня было кровохарканье.
— Да что вы! Вот бы не сказала! — певучим, убаюкивающим говором начала Лидка, желая утешить жильца. — А на вид вы как райское яблочко.
— Да червивое. Работа в резиновом цеху мне вредна, ядовитые испарения… Ну, пойду подышу свежим воздухом, пока не зашло солнце.
На фабрике Буреша тоже любили. Он был приветлив с людьми и хотя, как тотально мобилизованный, не отличался усердием, мастер и «веркшуцезцы»[88], женам которых Буреш чинил всякую мелочь, а детишкам сооружал на ручье водяные мельницы, не обижали его. Никому и в голову не приходило связывать его имя с авариями, участившимися в последнее время в цехе вулканизации. Недоброкачественное военное сырье, черт его побери!
Лидка мысленно усмехалась, слушая разговоры о плохом сырье. Но и она не знала самого главного — таких вещей женщинам не говорят.
Однажды после работы Гаек и Буреш взяли удочки и отправились ловить форель. Лесным ущельем, вверх по течению горной реки Улечки, они шли в сторону каменоломни. В Улах, у плотины, Улечка выглядит такой тихой, а около ольшаника, куда ходят гулять влюбленные, даже идиллической. Но выше по течению, в ущелье, это стремительная, хоть и неглубокая речка. Среди скал и леса мчит она свои еще не отравленные фабричными стоками воды, и в ней резвится пятнистая форель.