Она окинула быстрым взглядом своего Оберона. Кажется, он наслаждается видом её груди.
— Теперь ты должна обвинить меня в прелюбодеянии, — хрипло произнёс Керр. — Титания обвиняет Оберона в том, что у того есть любовница, воинственная амазонка.
Эмма покачала головой.
— Это, должно быть, другая Титания. У моего мужа никогда не будет любовниц.
Гил направился к ней, очень медленно и легко, но с явным умыслом. Настоящее буйство пробежало ввёрх и вниз по её конечностям.
— И как именно ты собираешься избавить Оберона от его сладострастных привычек?
Но Эмма только сейчас сообразила, что там были ещё боковые рамы, обтянутые шёлком разных цветов. Она потянула за одну, и та беспрепятственно поехала по своим пазам на сцене. Большая рука Гила протянулась над её головой и вытащила раму полностью, а затем раскрутила её так, что сияние золотого шёлка озарило волшебный лес. Теперь золотые листки казались ближе, свободно танцуя между деревьев.
— Освещение обманывает зрение, — сказала Эмма с благоговением. — Они выглядят как огоньки эльфов.
Её Оберон знал Шекспира.
— Didn’t thou not lead Theseus through the glimmering night, — проговорил он, наклоняя голову и легко касаясь губами её губ, — from Perigenia, whom he ravished[22]?
Безжалостно. Эмма внезапно поняла, что ей нравится это слово. Она откинула голову назад, в то время как он целовал её. Его губы прошлись по её щеке и подбородку, оставляя за собой огненный след. Её рассудок затуманился, и руки обвились вокруг его шеи, когда она неожиданно вспомнила свою следующую реплику.
— These are the forgeries of jealousy! [23] — сказала она, вырываясь и танцуя вдоль сцены в водовороте юбок. Она оглянулась через плечо и послала ему горящий страстью взгляд королевы фей, которая решительно настроена устроить нагоняй своему избраннику. Выбранить и взять силой своего избранника.
Гил рассмеялся:
— Ты, кажется, знаешь Шекспира не так хорошо, как можно ожидать от благовоспитанной юной леди. Эта неверная строка.
— Ах, но я не леди, — указала она, чувствуя, что они уже закрыли эту тему. В подтверждение чему она сбросила одну из своих шёлковых туфелек. Она перевернулась в воздухе, блеснув украшениями на лету, и исчезла на сцене слева.
— Полагаю, что смогу донести тебя до кареты, — произнёс Гил в притворном отчаянии.
Эмма послала в полёт вторую туфельку. Та приземлилась за одной из декораций, заставив полотно дрожать. Затем Эмма начала танцевать за прозрачным розовым шёлком.
— Они легко вращаются? — спросила она.
— Конечно, — ответил он. — Мальчики, играющие эльфов, любят их крутить.