ночью. Если бы немцам удалось обмануть бдительность наших судов, адмирал предполагал гнаться за ними через пролив Бонифацио.
Вышеизложенные распоряжения объяснялись опасением, что немцы не оставили намерения напасть на французские транспорты, и пока это опасение существовало, адмирал не мог не считаться с инструкциями, предусматривающими их охрану.
Теперь нам известна ошибочность этих опасений; адмирал Сушон не имел подобных намерений и, судя по всем данным, известным теперь, считал себя пойманным в мышеловку. Он считал, что французские крейсеры сторожат его на севере, а главные силы британского флота держатся в Отрантском проливе, имея разведчиков в Мессинском проливе.
Срочное приказание из Берлина пытаться пройти в Дарданеллы не было отменено и представлялось настолько сомнительным предприятием, что большинство офицеров написали завещания.
Несмотря на зловещее положение дел на Ближнем Востоке, наши предположения не предусматривали возможности прорыва «Гебена» в данном направлении, и это никому не приходило в голову.
Отношения с Турцией были очень натянуты из-за реквизиции за день до объявления войны двух дредноутов, строившихся для нее в Англии. Мы знали о мобилизации Турции, знали о работе германской военной миссии, но также знали и о минировании Дарданелл.
Адмирал Милн знал только о минировании и, конечно, это обстоятельство он мог учитывать не иначе, как запрещение входа для всех воюющих судов в одинаковой степени. Никто в эти дни еще не думал о намерении Германии втянуть в войну и Турцию.
Все это оставалось покрытым мраком неизвестности, но Милн, чувствуя себя обязанным смотреть на «Гебен», как «на объект своих действий», отдал последнее распоряжение для противодействия его прорыву на север.
Не успел он их закончить, как командир Gloucester телеграфировал о выходе неприятеля на юг.
Адмирал Сушон намеревался пройти этим курсом до наступления темноты с целью создать впечатление об его намерении идти на соединение с австрийцами в Полу, что, вероятно, предусматривалось планом войны до выступления Великобритании, так как туда был доставлен комплект боевого запаса.
Согласно приказу о прорыве в Дарданеллы, «Гебену» предписывалось выйти в 5 часов утра и следовать 17-узловым ходом, «Бреслау» — держаться в 5 милях сзади и с наступлением темноты приблизиться. Пароход «Генерал» должен был выйти двумя часами позже и, придерживаясь побережья Сицилии, идти южным курсом на остров Санторин, самый южный в Архипелаге.
Крейсеры, пройдя ложным курсом до наступления темноты, должны были затем повернуть на мыс Матапан, где их ждал угольщик. Поэтому, следуя этому плану, адмирал Сушон, заметив