Дьявол подвергает сомнению пользу знания, и Дон Жуан снова отвечает ему словами, полными страсти:
«Разве нет разницы между кораблем, плывущим в намеченный порт, и бревном, несущимся по течению? Философ — кормчий природы И вот вам решение нашего спора: быть в аду — значит нестись по воле волн; быть в раю — плыть, слушаясь руля».
Таков итог этого продолжительного спора, пожалуй, самого продолжительного из всех, какие претерпевала театральная публика.
Надо упомянуть, что в конце этой сцены в аду дискуссия затрагивала Сверхчеловека, Ницше и Вагнера.
Дьявол высказывает здесь поразительно точное суждение о Сверхчеловеке:
«Остерегайтесь погони за Сверхчеловеком: она кончается огульным презрением ко всему человеческому. Для человека лошадь, собака и кошка всего лишь виды, стоящие за пределами духовного мира. А для Сверхчеловека мужчина и женщина тоже всего лишь виды и тоже стоят за пределами духовного мира».
История подтвердила ужасающую правоту шовианского Дьявола, правоту, которой, возможно, в такой степени не сознавал в то время и сам драматург.
В ходе продолжительного спора в аду Дьяволу удалось высказать приверженцу Жизненной Силы немало горьких истин о человечестве.
Чего стоит, например, одна его филиппика против человеческого ума:
«А разве человек, несмотря на свой хваленый мозг, не занимается самоистреблением? Бывали вы за последнее время на земле? Я вот бывал и видел удивительные изобретения человека. И могу вам сказать: в искусстве жизни человек не изобрел ничего нового, зато в искусстве смерти он превзошел даже природу. Его химия и техника смертоноснее чумы, моровой язвы и голода. Крестьянин, которого мне приходится искушать сегодня, ест и пьет то же, что ели и пили крестьяне десять тысяч лет тому назад; и дом, в котором он живет, за тысячу веков претерпел меньше изменений, чем мода на дамские шляпки за какие-нибудь полгода. Но когда он идет убивать, в руках у него хитроумная машинка, которая при одном прикосновении пальца выпускает на свободу всю скрытую энергию молекул, рядом с которой смешны и беспомощны копье, стрела и праща ого предков. В мирном производстве человек — бездарный пачкун. Я видел его текстильные фабрики: собака, если б жадность влекла ее не к мясу, а к деньгам, сумела бы изобрести станки не хуже этих. Я знаю его неуклюжие пишущие машинки, неповоротливые локомотивы и скучные велосипеды — все это игрушки по сравнению с пулеметом «максим», с подводной лодкой… Ваша хваленая Сила Жизни — не что иное, как Сила Смерти».
Дьявол разоблачает один за другим современные институты человеческого общества, подмечая стремительно растущую силу разрушения: