Спенсер продолжал спрашивать:
— Значит, вы обычно встречались каждый день, но теперь не видели и не слышали о ней больше недели, и вас это не встревожило?
— Нет, потому что, как я говорила, она могла иногда исчезать, и никто не знал, где она.
«На сей раз она действительно исчезла, как следует, и, главное, вовремя. Не правда ли, Конни?» — подумал Спенсер, косясь на нее.
— Конни, что вы скрываете?
— Скрываю? — произнесла она голосом выше, чем ее обычное сопрано. — Я вовсе ничего не скрываю.
— В самом деле, ничего, Конни?
— Ничего.
— Сегодня вы прошли мимо толпы студентов, когда возвращались в общежитие, прошли мимо санитарной машины, мимо полицейских и даже не остановились.
— О чем вы говорите, я не понимаю, — проговорила она. — Какое это может иметь отношение к чему бы то ни было?
— Это были вы? Да или нет?
— Я?
— Да, вы.
— О, я… Нет, мне не кажется, что это была я. Во всяком случае, толпы студентов у общежития я не помню. Вернее, неотчетливо.
— Вот как? А когда я говорил с Альбертом, он сказал, что, когда вы зашли к нему в комнату, на вас все еще была куртка. — Спенсеру стало за нее даже неловко.
— О, да, хм… — нервно проговорила она. — Я помню, да, мне кажется, я действительно… пришла, вы знаете… я, видимо, была так занята, что… понимаете… Ой, я имею в виду, что меня это тоже заинтересовало, что это там происходит? Я только… только я… понимаете… торопилась.
Чем больше суетилась Конни, тем спокойнее становился Спенсер. Он откинулся назади, скрестив на груди руки, сухо спросил:
— Мне хотелось бы знать: как можно пройти мимо санитарной машины, кучи людей, полицейских машин и не остановиться, чтобы спросить, что случилось?
Иного ответа, кроме как пожатие плечами, у Конни не было. Спенсера все сильнее раздражало ее поведение. Ее дурацкая декламация действовала ему на нервы. Он уже почти забыл свое раздражение от Джима, потому что его действия не шли ни в какое сравнение с тем, что вытворяла она.
— Еще несколько вещей, Констанция, которые мне хотелось бы выяснить, — сказал Спенсер, глубоко вздохнув.
Он сделал вид, что что-то записывает в блокнот. На самом деле он рисовал там прямые короткие черточки.
Затем поднял на нее глаза и вежливо, но твердо спросил:
— Откуда у вас на лице такие большие царапины?
Она быстро коснулась места под глазом. Спенсер заметил, что ее руки неспокойны.
— О, это… Это ничего. — И, опередив его вопрос, Конни добавила: — Мы с братом расшалились на праздники, и я где-то оцарапалась.
— Понятно. Больно, наверное, было?
— Да нет же. Пустяки.
Спенсер подался вперед, чтобы поближе рассмотреть царапины, а Конни подалась назад. Почти инстинктивно. Это именно и надо было Спенсеру увидеть — ее движение назад, как она отстранилась. А царапины он уже и так успел хорошо рассмотреть.