— Альберта?
— Да, Альберта.
— Но почему он должен был оказаться на мосту?
— Потому, — выдавила из себя Конни, сражаясь за то, чтобы суметь произнести каждый звук, — что, где появлялась она, там обычно оказывался и он.
— А-а-а. Понятно.
— Я очень тяжело все это переносила…
— Да, это мне очень понятно.
— Я пошла туда, потому что подумала, что он, возможно, с ней. И это меня взбесило.
— Насколько взбесило, Конни? — спросил Спенсер. — Насколько?
Она отодвинула тарелку с едой, вернее, оттолкнула, но слишком далеко, и тарелка упала на пол. Они оба посмотрели на нее, но поднимать не стали. Конни продолжила:
— Не прикидывайтесь тупым. Я пошла туда, чтобы уличить его. Вернее, их обоих.
— Уличить их в чем?
— Не знаю. Наверное, в том, что они где-нибудь занимаются сексом.
— Занимаются сексом на морозе? Вам приходилось прежде заставать их за чем-нибудь подобным?
— Когда они целовались. В общем, что-то такое. Я вся была на пределе. Вы даже представить себе не можете, чем это было для меня. Постоянно изводиться подозрениями. Он отсутствует у себя в комнате, и ее нет в своей комнате. Его нигде нельзя найти, и ее нигде нельзя найти. Или… она в библиотеке, и он в библиотеке, она прогуливает Аристотеля, и он тоже рядом. Она в кафе «Коллиз», значит, и он там же.
Спенсер хранил молчание.
— Понимаете, я сходила с ума от ревности. Я даже не могла собраться с мыслями. Детектив, я не могу даже этого отрицать — я счастлива, что ее нет, я желала ее смерти очень долгое время. Она сводила меня с ума. Вот что было у меня на душе. Она всегда стояла между Альбертом и мной. Даже если она была где-то поблизости, одно это уже сводило меня с ума.
Спенсер вслушивался в слова, произносимые Конни, пристально вглядывался в ее искаженное лицо и не находил в себе сил поверить ей.
— Конни, вы все еще не понимаете. Ведь то, что вы только что мне сказали, вместе с уликами, которые мы имеем, означает для вас пожизненное заключение. — Он сделал паузу. — Без Кристины Ким, но все равно пожизненно.
— О чем вы говорите? Я же вам сказала, что не убивала ее. Я ведь только говорю, что счастлива, что ее нет.
— Конни, но вам никто не поверит, — сказал Спенсер, а затем медленно добавил: — И я вам не верю.
— А я утверждаю, что это правда. Зачем мне врать?
— Зачем вам врать? — «Она что, действительно идиотка?» — подумал Спенсер. — Зачем вам врать?
Кажется, до нее что-то дошло.
— Хорошо-хорошо. Но я вас уверяю, что на сей раз это чистая правда. Я ее не убивала. Я только искала его.
— Чтобы убить?
— Не надо смеяться. Чтобы уличить.
— Уличить в чем? И зачем?