В 80-е годы среди выживших писателей-модернистов стало модным доделывать и издавать свои ранние романы. Смертельно больной Кортасар печатает «Экзамен»; Стивен Спендер, английский поэт, прозаик, критик, друг Одена и Ишервуда, вдруг решает отдать на суд публики «Храм». Что это: старческое крохоборство, отчаянный жест вслед уходящей жизни, попытка преподать урок окружающей скептически-релятивистской культуре? Трудно сказать. В любом случае «Экзамен» еще можно серьезно рассматривать эстетически; «Храм» — вряд ли.
На обложке русского издания этого романа красуется купающийся арийский юноша. Над его головой, крупными буквами — СТИВЕН СПЕНДЕР. И еще крупнее: ХРАМ. «Храм» и есть этот полунагой немчик в его мышцатой телесности; роман Спендера есть описание паломничества в страну таких вот «храмов» — веймарскую Германию. Поначалу кажется, что перед нами — нечто вроде «романа с ключом», в котором под чужими именами выведены сам Спендер и его друзья Ишервуд с Оденом. Они живут себе поживают в Оксфорде, без конца треплются на разные темы, пописывают стихи и романы. В общем, ранний Хаксли. «Желтый Кром». Однако затем возникает некий немец Эрнст Штокман и приглашает главного героя в Германию, в Гамбург — естественно, не на луну смотреть, а «изучать немецкий для письменной работы по философии». Философия оказывается несколько греческого толка, с изрядной к тому же долей сенсуализма. Героя водят по гомосексуальным кабакам, буржуазным и богемным домам, бисексуальным тусовкам и живописным окрестностям Рейна. Много пива. Много доступных мальчиков. Много разговоров о разном. На дворе — лето 1929 года. До начала мирового экономического кризиса остается еще несколько месяцев. Затем герой уезжает в Англию и навещает Германию уже в 1932 году. Красивые мальчики превращаются в красивых нацистов и женятся на краснощеких крестьянских девках. На некогда развеселых улицах штурмовики дерутся с тельмановцами. Поголовно все обсуждают еврейскую проблему. Герой встречает своего друга Брэдшоу (читай — Ишервуда), который как раз сочиняет роман о происходящем (читай — «Прощай, Берлин»). Становится ясно, что лучше людей, чем писатели-англичане (к тому же — выпускники Оксфорда), на свете нет. И последнее: первая часть (о 1929 годе) называется «Дети солнца», вторая еще оригинальнее — «Во тьму».
По гамбургскому счету этого романа о Гамбурге нет. Просто «человеческий документ», из тех, которые так «обожал» Набоков. Несколько прелестных описательных пассажей, две-три живые реплики в диалогах — и все. Легко написанное, легко читающееся, вполне типичное сочинение 20-х — начала 30-х, которое дает довольно верное представление о головокружительной вольности нравов семнадцати европейских лет между подписанием Версальского договора и гражданской войной в Испании: отцовская мораль сгнила где-то во фландрских окопах, Бог давно умер, королева Виктория тоже. Как сказал бы Розанов: «Когда начальство ушло».