— Жаль, что сыновья баронов стеснены в средствах, — задумчиво произнесла Ласана.
Вирета рассмеялась:
— Ваше сиятельство имеет в виду Ролта? Он очень мил. Такой непосредственный. Действительно жаль, что у него нет денег на хорошего певца. Разве что он сам поет.
— Сам? — Графиня улыбнулась такому нелепому предположению. — Ты слышала, какой у Ролта зычный голос? Как огромная труба. Бедный, он, должно быть, совсем не умеет петь.
Когда Виктор вернулся к себе, Риксты еще не было. Антипов разжег камин. Пламя быстро окутало светлые дрова и радостно загудело.
Виктор внезапно вспомнил свою прошлую жизнь. У брата отца, трудящегося на ниве писательства и живущего под Ростовом, тоже был камин. Не такой примитивный, а с чугунной топкой, длинным дымоходом и ажурными прутьями решетки. Антипову нравилось протягивать руки к огню и сидеть, прислушиваясь к ощущению жара в пальцах. В этот момент на него нисходило ощущение покоя, умиротворенности и отсутствия всяких желаний. Хотелось расслабленно смотреть на огонь и ничего, совсем ничего не делать. А потом приходил дядя-литератор, садился рядом и со знанием дела говорил: «Нравится смотреть на огонь, племяш? Мне вот тоже. Я давно заметил, что человек может разглядывать бесконечно долго четыре вещи: горящее пламя, бегущие по небу облака, текущий ручей и хвалебные статьи о себе».
Мысли Виктора были внезапно прерваны самым бесцеремонным образом. Дверь вздрогнула под чьим-то могучим ударом.
— Господин! Откройте! Спасите! — Антипов без труда узнал голос Риксты. — Убивают!
Виктора не нужно было просить дважды. Он подскочил к двери и отбросил щеколду. Рука сама потянулась к рукояти меча.
Рикста ввалился в комнату. Он выглядел весьма потрепанно, но Антипов пока не стал расспрашивать. Воин толкнул слугу плечом, придавая ускорение, наполовину вытащил меч и выглянул в коридор. Все было тихо. Серые стены освещались далеким чадящим факелом, а замечательный слух Виктора не мог услышать ничего, кроме тяжелого дыхания слуги и приглушенного шума, доносящегося откуда-то издалека.
— Кто тебя убивает? — Воин полуобернулся к юноше. — Здесь никого нет.
Значительную часть левой половины лица Риксты занимал свежий синяк. Юноша держался правой рукой за левое плечо и иногда старательно ощупывал его, словно беспокоясь за сохранность костей.
— Музыканты! — сообщил он, болезненно морщась. — Они гонятся за мной! Наверное, отстали…
— Музыканты? — переспросил Виктор, терзаемый плохими предчувствиями. — Это случайно не те, к которым я тебя послал, чтобы одолжить варсету?