— Жарко, — сказал Улле. Он лежал на камнях рядом со мною и его голую спину пекло осеннее солнце. Мне стало совестно, ведь я укрылся в тени скал, но потом мне подумалось о том, как себя должны чувствовать северяне, закованные в броню, и я улыбнулся.
Незадолго до заката, когда снизу потянулись запахи полевых костров, я и Улле вернулись в деревню. Там нас уже ждали. Все от мала до велика собрались в просторном доме старейшин, расселись кто где смог. Кому не хватило лавок, тот встал у украшенных цветами стен, а те, кому и здесь не нашлось места, столпились на улице, надеясь услышать наши слова из дверей. Но я молчал, ожидая знака старейшины.
Старый Аххан сидел на каменной лавке в центре комнаты, и слегка покачивал головой, оглядывая собравшихся. Влево-вправо, влево-вправо. Насколько я знал, он уже не мог остановить эту дрожь, и скоро ему придется отправиться на встречу со Спящим… Мне стало грустно. Я любил старика Аххана.
Он тяжело вздохнул, удостоверился, что все молчат и готовы слушать, и только после этого кивнул мне, как старшему.
— Говори…
И я заговорил…
Новости приняли тяжелым молчанием, лишь в дверном проеме кто-то повторял мои слова, передавая их на улицу. Но когда я рассказал, что чужеземцы рубят священную рощу Спящего, то замолчал и он.
— Мы должны уходить в Зулга-Ча, — наконец нарушил тишину старый Аххан. Глубокие морщины вокруг его глаз чуть поблескивали в свете масляных ламп.
До столицы Ари-Ча путь неблизкий. Четыре дня только вверх. А там мир не такой как здесь. И ночи там холоднее. Но я понимал, что Аххан прав, что здесь нам не будет ни спасения, ни удачи.
— Зачем, мудрый Аххан? — спросил бронзовокожий Иссури. Он обнимал прекрасную Аши, посланную Спящим невесту, и кривил в недовольстве губы.
— Король защитит нас… — сказал старец.
— Мудрый Аххан, — вмешался жрец Дави, — каста воинов многие годы не поднималась выше Глаза Ветра. У Короля осталась только его гвардия. Наши защитники погибли. Там не будет спасения, мудрый Аххан.
Если бы я знал, что он сделает через два дня — то убил бы белокожего Дави… Дави-чужака… Дави-Северянина… Он всегда был чужим. Но раз его принял Спящий, то должны были принять и мы.
— Мы уйдем в пещеры Долгого Эха, что на день пути выше, чем Зулга-Ча. Гвардия короля остановит чужаков, я верю в это, — покачал головой старик.
— Почему мы не можем остаться? — тихонько сказала Сури, жена Дави.
— Они убьют нас также как убили воинов, — ответил ей жрец. Глаза его потемнели, будто он вспомнил что-то недоброе. Что-то нехорошее.
— Спрятаться хорошая мысль. Но сколько нам придется прятаться? — сказал Иссури. — Что мы будем делать, когда закончится еда и с гор спустится холод?