Юному еврейскому националисту Соломону, мечтавшему о театральной карьере, Октябрьская революция не только легко открыла путь из Двинска в Москву, но и зажгла зеленый свет для национально-культурного служения нахлынувшим в столицу соплеменникам. ГОСЕТ — Государственный еврейский театр в Москве — зародился при активном участии Михоэлса. Творческим и административным лидером этого театра был некий еврей по фамилии Грановский. Но на исходе двадцатых годов он не пожелал возвратиться в СССР из путешествия по Западной Европе. Освободившееся место лидера ГОСЕТ в 1929-м досталось Михоэлсу.
Славно ли он играл Тевье-молочника по Шолом-Алейхему, блистал ли он актерскими находками в роли короля Лира по Шекспиру, удивлял ли публику своими режиссерскими открытиями — массовой театральной Москве не было ведомо. Спектакли ГОСЕТа шли на идише, и смотрела их лишь еврейская публика. Был ли Михоэлс крупно даровит как актер и режиссер — не важно. Важно, что его талант высоко оценила Полина Семеновна Карповская- Жемчужина-Молотова. Исключительно благодаря ее стараниям Михоэлс к концу тридцатых годов обрел звание "народный артист СССР", получил высший орден страны — орден Ленина, стал депутатом Моссовета и членом комитета по Сталинским премиям в области культуры.
Титулы-награды и, стало быть, широкую известность еврейскому националисту Михоэлсу обеспечила еврейская же националистка Перл-Карповская, она же Полина Семеновна Жемчужина-Молотова. А наработанным ею рекламным капиталом Михоэлса воспользовался русский националист и откровенный антисемит Александр Сергеевич Щербаков. Именно он в феврале 1942-го ангажировал Михоэлса председательствовать в Еврейском антифашистском комитете, учрежденном в Совинформбюро. Отведенную ему Щербаковым роль Михоэлс сыграл как должно народному артисту — о пользе СССР от ЕАК мы уже говорили.
В пропагандистских акциях комитета в военные годы участвовали практически все видные советские евреи. Но, скажем, Эйзенштейн, Маршак, Эренбург как были деятелями культуры до создания ЕАК, так и остались таковыми к окончанию войны. Актеру же и режиссеру Михоэлсу к победному 1945-му в сфере культуры стало тесновато. Жажда творчества в нем вряд ли иссякла. Но еврейской общине СССР он теперь был надобен прежде всего не как руководитель национального театра, а как председатель Еврейского антифашистского комитета. У общины проснулись политические амбиции, она хотела, чтобы ЕАК превратился в ее политический ЦК и глава ЕАК Михоэлс взялся играть роль политического лидера советского еврейства.