Более четко и определенно высказывался по данному вопросу Троцкий. В своей книге «Моя жизнь», вышедшей в свет в начале 30-х годов, он безапелляционно утверждает: «На пост Генерального секретаря Сталин был выбран против воли Ленина, который мирился с этим, пока сам возглавлял партию»[963]. В своих работах и статьях о Сталине, относящихся к более позднему периоду, он также не раз возвращался к этой жгучей теме, развивая и конкретизируя причины и мотивы, в силу которых Ленин якобы был вынужден смириться с давлением, оказываемым на него в пользу выбора кандидатуры Сталина. Троцкий, в частности, писал: «Без инициативы Зиновьева Сталин едва ли стал бы генеральным секретарем. Зиновьев хотел использовать эпизодическую дискуссию о профессиональных союзах зимой 1920–1921 г. для дальнейшей борьбы против меня. Сталин казался ему, и не без основания, наиболее подходящим человеком для закулисной работы…
Когда на 11-м съезде (март 1921)[964]Зиновьев и его ближайшие друзья проводили кандидатуру Сталина в генеральные секретари, с задней мыслью использовать его враждебное отношение ко мне, Ленин в тесном кругу возражая против назначения Сталина генеральным секретарем, произнес свою знаменитую фразу. «Не советую, этот повар будет готовить только острые блюда». Какие пророческие слова!
Победила, однако, на съезде руководимая Зиновьевым петроградская делегация. Победа далась ей тем легче, что Ленин не принял боя. Он не довел сопротивление кандидатуре Сталина до конца только потому, что пост секретаря имел в тогдашних условиях совершенно подчиненное значение. Своему предупреждению сам он не хотел придавать преувеличенного значения: пока оставалось у власти старое Политбюро, генеральный секретарь мог быть только подчиненной фигурой»[965].
Таким образом, главный противник Сталина рисует довольно странную картину всего происходившего, приводя доводы, порой поражающие свое противоречивостью. Главное возражение мое заключается в том, что Ленин, будучи в высшей степени искусным и проницательным политиком, едва ли мог поддаться на давление со стороны Зиновьева или кого-либо другого в решении вопроса о назначении человека, который не устраивал его на посту Генерального секретаря партии. Следует принимать во внимание, что Ленин в это время уже серьезно болел и, естественно, придавал первостепенную важность назначениям на высокие партийные посты. Он, несомненно, учитывал (по крайней мере, не исключал возможности) перспективу обострения личного соперничества среди своих ближайших сподвижников. Не Троцкий, Зиновьев или Каменев были теми фигурами в руководстве, чей голос имел решающий вес при персональных назначениях вообще, а тем более такой фигуры, как Генеральный секретарь. Такой фигурой до того, как болезнь сломила его окончательно, был именно Ленин.