Само понятие — политическое завещание Ленина — можно истолковывать в двух смыслах: под ним можно понимать письмо и дополнения к нему, написанные в преддверии XII партийного съезда и фактически адресованные именно этому съезду. В этом узком смысле завещание можно интерпретировать как сумму практических советов и рекомендаций политического и организационного характера, данных вождем партии в связи с неотвратимостью его окончательного ухода с политической сцены. В более широком смысле под политическим завещанием Ленина понимается не только его письмо к съезду, но и вообще вся совокупность работ, написанных им во время болезни. В них он в несколько путанной манере (здесь сказалась болезнь и то, что он диктовал свои мысли секретарям, а не писал сам: к такому виду творчества Ленин не привык, и это, несомненно, отражалось отрицательно как на глубине высказанных мыслей, так и на форме их выражения). Мне думается, что нет причин придавать какое-то сугубо принципиальное значение этому двойному истолкованию ленинского политического завещания. В конце концов проблема кроется не в том, что включать в само это понятие, а в самом существе и настрое последних документов, исходящих от Ленина.
Даже по прошествии многих десятилетий трудно переоценить политическую и историческую значимость указанных документов. Мало сказать, что они находились в эпицентре политических схваток в 20-30-е годы прошлого столетия. Вокруг них до сих пор не прекращается идейная и даже в определенном смысле политическая борьба. То, что ленинское завещание, его содержание, истолкование, история появления и распространения, наконец, оценка его концептуальных установок, находятся в поле внимания современных исследований, — все это красноречиво говорит о важности и исторической значимости совокупности этих документов.
Ленинское завещание заслуживает не только политического анализа, но и интерпретации с моральной и нравственной точек зрения. Будучи поражен тяжелой болезнью и чувствуя себя обреченным, основатель и вождь большевизма, видимо, считал своим первейшим долгом дать ряд советов своей партии и высказать серьезные предостережения в отношении ее самых видных руководящих деятелей. Нет уверенности в том, что Ленин был убежден, что все его советы и предостережения будут восприняты должным образом и претворены в практику жизни. Даже тогда, когда он был здоров и твердо держал в своих руках все основные рычаги управления, ему далеко не всегда удавалось преодолевать сопротивление партийных оппонентов и настоять на принятии своей точки зрения. Тем более такой уверенности у него не могло быть в том состоянии, в котором он оказался вследствие тяжелой болезни.