Было бы наивным рассчитывать на существование в тот период некоей социальной гармонии в обществе. Вполне справедливо замечание советского историка Ю.А. Полякова: «Жестокости Гражданской войны, беспощадный террор, развязанный контрреволюцией, и беспощадное подавление белого террора террором красным оставили неизгладимый след в людских душах, еще больше обострив классовое сознание. Бесчисленные жертвы, понесенные в войне против белогвардейцев и интервентов (население страны с 1917 по 1923 г. сократилось на 13 млн. человек), по справедливости были отнесены на счет классового врага — виновника, зачинщика войны.
Голод, лишения, память о которых была так жива и сильна, также были следствием действий тех, кто устами капиталиста Рябушинского еще в 1917 г. грозил задушить пролетариат рукой голода»[1106].
Было бы неправильно также не принимать во внимание господствовавшего в тот период политического настроя в самой партийной массе. Суровая дисциплина, унаследованная со времен подполья, отнюдь не мешала откровенному выражению своего мнения, своих взглядов. К тому же, превалирующим был дух товарищества, революционной спайки и сознание общей сопричастности к делу строительства самого справедливого в мире общества. Но особенно явственным было чувство обостренного классового самосознания, которое лишь усиливалось по мере того, как в результате проведения новой экономической политики появились достаточно большие группы новых хозяев.
Одновременно в партии и стране создавался и с каждым днем укреплял свои позиции слой чиновников и администраторов. К тому же, к правящей партии неизбежно примазывались карьеристы, число которых росло по мере того, как росла сама партия и расширялись масштабы государственного строительства. Рост влияния партийного аппарата в немалой степени отражал все эти явления. С другой стороны, без наличия соответствующего эффективного аппарата невозможно было рассчитывать на решение постоянно возраставших задач государственного, экономического и культурного строительства. Таким образом, создавались объективные условия для постепенного формирования того, что впоследствии получило емкое название — номенклатура.
Нельзя оставить вне поля внимания и такой важный фактор, как чрезвычайно низкий культурный и образовательный уровень населения. Партия в этом отношении отражала общее положение в стране, хотя уровень образования и культуры среди членов партии был, несомненно, выше, чем по стране в целом.
Можно перечислять и многие другие черты и особенности положения начала 20-х годов, существенно влиявшие прямо или опосредованно на ход политических процессов в партии. Все это не могло не сказываться в той или иной форме и на борьбе в самой партийной верхушке. Но поскольку в мою задачу не входит конкретный анализ исторической обстановки того времени, перейду к непосредственной теме нашего изложения.