Короче, заниматься перевооружением и реформированием армии времени у меня совершенно не было. Я пустил все военные дела на самотек. Ну, пока. Года три-четыре у нас есть, вот и попытаемся хотя бы запустить новый промышленный рывок, теперь уже на восточной окраине Империи, а там посмотрим.
Следующие несколько дней мы занимались прикидками, что нам может понадобиться в САСШ. Я почти пришел в себя, но все равно любое упоминание Эшли заставляло меня стискивать зубы и сжимать кулаки. На продвижение дел это, слава богу, влиять перестало. Так что спустя полторы недели из Санкт-Петербурга, Баку, Варшавы, Гельсингфорса начали уезжать за границу люди — одиночки и под видом семейных пар, а то и путешествующих компаний. Кто сразу в Нью-Йорк, а кто сначала в Лондон, Гавр, Штеттин, Кадис и уж потом в Нью-Йорк, Бостон, Филадельфию. Ехали те, кто заставит всех имевших отношение к смерти Эшли заплатить по счетам.
Капитан армии САСШ в отставке Абрахам Ричардсон был доволен собой. Он уже в довольно юном возрасте сумел правильно оценить себя и строил свою жизнь в соответствии с этой оценкой. Ричардсон знал, что он намного выше окружающего его быдла и заслуживает куда больше того, что дает ему этот несправедливый мир. Если подворачивалась возможность, он брал недостающее сам. А иногда он делал это, даже если такая возможность ему вроде как не подворачивалась. В подобных случаях приходилось изрядно поднапрячься, чтобы скрыть следы своих действий, и это ему не очень нравилось. Он же брал то, что принадлежало ему по праву — праву высшей личности, недооцененной окружающими. Поэтому необходимость скрывать свои действия изрядно его раздражала. Но иначе было нельзя. До предела ханжеское общество никогда не простило бы ему, если бы он начал действовать открыто. А ведь капитан жаждал не только богатства. Ему хотелось еще и признания. Признания окружающими того, что он — элита, что он достоин восхищения, что он — пример для подражания. И сейчас капитан считал, что находится в шаге от того, чтобы этого добиться. Или даже сделал этот шаг…
Утро началось как обычно. Капитан встал довольно рано, позавтракал, а затем вышел на верхнюю палубу и сел в шезлонг, чтобы выкурить сигару. Погода была отличная, почти неизменный на такой высоте и в открытом океане ветер заметно ослаблялся несколькими стенками открытых кафе, разбросанных по верхней палубе, и наклонными тентами, натянутыми то тут, то там. Выкурив сигару наполовину, Ричардсон вскинул руку и щелкнул пальцами. Рядом с ним почти мгновенно возник официант. Капитан еле заметно улыбнулся. Все-таки он вышколил этих лентяев. В начале путешествия ему иногда приходилось ждать по полминуты или щелкать пальцами несколько раз, а однажды он даже поскандалил: «Понабрали поляков,