— Почему? — Адам поглядел вдаль, делая вид, что спросил только из вежливости.
— Отец участвовал в декабрьском выступлении в Петербурге. А брат предал его, обошелся с ним, словно со злейшим врагом.
«Расскажи ей правду, — нашептывал внутренний голос. — Расскажи, пока еще не поздно». Но Адам заколебался, и момент был упущен…
Когда впереди показалась синяя полоска берега, Жюли обняла Адама за талию, не в состоянии более выносить одиночество. Он привлек ее к себе, и оба облегченно вздохнули.
— Все будет хорошо, — шепнула Жюли с великодушием любящей женщины. — Мы отыщем ее, и все будет хорошо. — Уткнувшись лицом ему в грудь, она закрыла глаза, сдерживая слезы.
Уплывающая лодка еще маячила на горизонте, когда появился патруль. При мысли о том, при каких обстоятельствах он видел русские мундиры в последний раз, Адам почувствовал на губах гадкий, солоноватый привкус страха. Воспоминания были столь отчетливы, что он вновь ощутил палящий зной августовского солнца, запах пыли и крови. Но Адам взял себя в руки и выступил навстречу верховому офицеру, заслоняя Жюли.
— Лейтенант Наумов, к вашим услугам.
Прочтя в глазах Адама непонимание, начальник патруля повторил приветствие по-французски. Учтивый тон ни к чему не обязывал: рука угрожающе легла на эфес шпаги.
— Тебальт де Карт, — поклонился в ответ Адам. — Моя жена. Мой лакей.
— Как вы здесь оказались? И с какой целью?
— Я представитель бельгийского оружейного завода и приехал с предложением выгодной торговой сделки.
— Вы собираетесь торговать? Здесь? — Лейтенант нахмурился. — С кем?
— С вашим начальством.
Наумов кивнул. Пристальный взгляд стальных синих глаз и негромкий, привыкший повелевать голос явно произвели должное впечатление.
— Я не подотчетен главнокомандующему, князю Меньшикову. Я подчиняюсь военному коменданту Севастополя.
Свирепая радость охватила Адама. Он уже ощущал сладкий вкус мести.
— Тем лучше. Уверен, его заинтересует мое предложение.
— Я провожу вас.
Лейтенант поворотил коня и вполголоса отдал приказ своим людям. Адам не отрывал от Жюли взгляда.
Проглотив комок в горле, она напомнила себе, что именно для этого он и взял ее с собой. Только потому, что нуждался в ее присутствии и в ее познаниях. А не потому, что испытывает к ней какие-то чувства. Та ночь любви — не более чем случайность.
И все-таки Жюли не могла забыть то, что прочла в его взгляде в роковой вечер, когда Адам смотрел на нее от порога каюты. И когда обнимал ладонями ее лицо, требуя, чтобы она взглянула на него, прежде чем тела их сольются воедино… Жюли закрыла глаза. Этот дар навсегда останется с ней.