Закрыв рот, я решила, что стоя выслушивать бредни господина Никитина мне неудобно, и села на пентаграмму, положив свои скудные пожитки перед собой.
Никитин не стал возражать. Он парил мыслью по перспективам своего светлого будущего.
– Ты посоветуешь своей мамаше завтра ответить «да» в пользу Точилина. Запомнишь? А потом – пусть валит со своим любовничком хоть на край света. Ты тоже остаешься в выигрыше. Тебе достается неплохой куш в виде квартиры. Неслабое приданое накануне свадьбы. Я сам лично пришлю вам самый роскошный букет. Поверь, никто лучше меня не разбирается в свадебных букетах. Усекла, деточка?
Он говорил со мной как со слабоумной. И – что еще хуже – как с жадной слабоумной. По роже видать – букет подарит и на могилке моей всплакнет.
– А если она откажется? – на всякий случай встревожилась я.
– Исключено. Ты же ей объяснишь, что с тобой произошло.
Никитин задумался о чем-то мне недоступном. Машинально почесывая шлангообразную пупырчатую шею. Некстати захотелось отварной курицы с рисом. Сглотнув слюнки, я переключилась на созерцание кадыка на его шее и расхотела курицу. Никитин вновь подал голос.
– Она всегда была уверена в своей непогрешимости. Такую схему грамотную выстроила. Ха! Баба, она и есть баба. Я всегда знал, что она где-то проколется. Три раза меня прокатила мимо кассы. Если б не ты – фиг бы я к ней подход нашел. Конечно, всем была выгодна ее деятельность. Однако пора и честь знать. Согласись, это дело не для девочек. Как считаешь?
Объяснять, что я попросту не знаю, о чем речь, мне показалось неразумным. Поэтому я согласно кивнула.
– Вот видишь, как все просто. А у нас на ее место есть более подходящий кандидат. Одинокий мужчина. – У господина Никитина зарумянились щеки. – Ни привязанностей, ни тылов. Так что ты поговори с матерью, думаю, она пойдет тебе навстречу. Она ведь тобой очень дорожит?
– А хрен ее знает, – честно ответила я.
Потревоженный хохолок тявкнул, а потом, стуча когтями как по стеклу, подобрался обнюхать мой рюкзачок.
Теперь я знала, с какой стороны у него нос.
Сырые штаны мешали мне сидеть. Пришлось встать. Брезгливо осмотрев мокрый отпечаток моей попы, господин Никитин состроил уморительную рожу. Словно я виновна в выпадении осадков в нашей местности. Хохолок решил, что пора мне узнать, с какого края у него пиписка, и рискнул пометить мою брючину.
– Ах ты, мой маленький сладкий безобразник! – нежно проворковал Никитин, подхватывая с пола вырывающееся недоразумение песьей эволюции.
Обдумав свое последнее утверждение и решив, что стоимость моей персоны обесценивается после проявления неуверенности в материнской любви, я поспешила заявить: