Потом на моем пути подвернулась семейная пара запенсионного возраста. Напуганная нашей встречей. Какому вору понравится быть обнаруженным? Тем более, если он спер что-то тяжелое. Я из вредности разглядела кошмарную самодельную тележку, груженную гравием, свежеотнятым у железнодорожной насыпи.
– Что уставилась. Проходи мимо! – неприязненно выкрикнула вздорная тетка, красивым ярким платком утирая пот со лба.
– Ну что ты, Олечка, – извиняющимся тоном попросил ее муж, намекая на очевидное хамство супруги.
– Когда поезд с рельсов свалится, вам стыдно будет, – укорила я их, впрочем, особо не рассчитывая на возврат чужого имущества.
До садоводства топать и топать. Но они были людьми старой закалки. Такие не пасуют перед трудностями. Особенно в процессе экспроприации государственного, а значит, народного имущества.
– Держи вора! – бодро выкрикнула я и удрала за елки.
Итак, поблизости проложены железнодорожные пути. Значит, пока я иду правильно. Главное теперь – определиться, где находится шоссе. Петляние между садоводствами несколько искривило траекторию, мысленно проложенную мной от пункта «А» до пункта «К». Лес был настолько истоптан, что не осталось двух деревьев, не разделенных тропинкой. Ориентируясь на шум машин, я выбрала примерно правильное направление и продолжила марш-бросок.
Постепенно стемнело. Освежающий поначалу, мелкий дождь передвигался полосами, неумолимо пропитывая лес влагой. Не прибавляли настроения и постоянные падения. Которые превратили мою одежду в подобие половой тряпки. В волосах запутались отходы растительного происхождения, а нос расцарапала острая еловая ветка.
Когда день преобразился в сумерки, передо мной открылся вид на логово Коловорота. И никто не подумал открывать мне створки ворот. Над которыми торчал хоботок видеокамеры. Надеясь привлечь внимание хозяина, я, размахивая руками, скакала в потемках. Где-то за высоким забором скулили собаки. Но ворота оставались непреодолимой преградой. Повернувшись к ним спиной, я принялась на манер Винни-Пуха колотить ногами об крепкое железо. Никакого видимого результата это не принесло. Оставалась надежда на телефон.
Сначала я позвонила Игорю. Который ничего не понял, но хоть убедился, что я жива и жутко занята. Потом я покурила. Дважды. И набрала городской телефон моей квартиры. Мама позиционировала себя как ярую противницу мобильников. Типа – нет и не надо. Черт бы подрал такую твердолобость! В квартире никого не было. Тогда я забралась под стоящую неподалеку елку, скрючилась, упираясь коленками в подбородок. Неудобно, зато сухо. Единственной проблемой оставались птицы. Которые первыми облюбовали дерево в качестве спальни. Скрытые в недостижимой высоте, они периодически гадили, норовя превратить мою голову в хранилище удобрений.