– Можно, я тебя не буду называть папой?
Бедного Карабаса перекашивает.
– А что с твоим приятелем? Говорят, он пострадал?
– Кто говорит?
Я со смаком, преувеличивая повреждения, нанесенные Барабасу, расписываю столкновение с машиной. Сначала мне не верят. Потом Карабас начинал смурнеть от беспокойства.
– А ты в это время наслаждался мирной семейной жизнью.
– У него телефон не отвечает! – оправдывается несчастный Карабас.
Он накинул джинсовку и вымелся на поиски друга. Теперь смогу без помех прокрасться и прополоскать ухо в чужом разговоре.
В самый неподходящий момент мне заехали дверью по лбу.
– Это точно твой ребенок? По-моему, требуется генетическая экспертиза.
Требовательный Коловорот вынул из холодильника стеклянную банку огурцов. Прицелился и аккуратно приложил к ушибленному дверью месту. Я терпеливо молчала. Как всякий порядочный человек, застуканный на месте преступления.
– Проходи – посидим, поговорим. А Карабаса куда подевала? Или он с тобой заодно?
Возмущенная мама отрицательно покачала головой. Не представляя меня и такого расчудесного юношу в тайном сговоре. Ну не дура ли? Ведь не так давно мы сообща планировали ее разоблачение. Теперь он белый и пушистый, а я – в дерьме по самые уши.
Перехватив мой злющий взгляд, Коловорот широко ухмыльнулся.
– Есть всего два варианта развития событий. Первый: ты выходишь за меня замуж. Второй: мы делаем так, что тебя больше нет. Мне кажется, второй вариант гуманнее. Поскольку я не смогу вытерпеть твое присутствие больше одного часа. Остается имитация несчастного случая.
– Почему? Может, я желаю вступить в законный брак и стать мадам Коловоротовой.
– Мечтать не вредно.
Вообразив себя в этой примечательной роли, я немного разволновалась.
– Раскраснелась-то. – Скорее всего, он хотел еще кое-что добавить, но постеснялся мамы.
– Давай не будем забивать ей голову подробностями. Пусть просто слушается. Толку будет больше.
– Голову ей уже и так забили, а насчет слушаться – это по твоей части. Мне пока не удалось найти с твоей дщерью общий язык. Ты не смущайся. Она хорошая девчушка, только чересчур резвая.
– Мне надо с Игорем встретиться! – отважно потребовала я.
– Да, действительно, существует еще проблема Игоря, – мрачно подтвердила мама.
– Поплачет. Забудет.
– Но ему тоже придется изображать некоторое время.
– Что изображать?
– Скорбь. Как это обычно бывает у людей, потерявших близкого человека.
Постепенно до меня стало доходить, что скорбеть придется по мне. И, похоже, немалое время. Представить себе сейчас разлуку длиной в год я не могла. Что такое год без Игоря? Вечность. И с кем он станет утешаться без меня? А где я в это время буду?