Какой странный у него цвет глаз – темно-серые, практически черные. Никогда таких не видела. Сидит, кушает, обзывается. Медленно протянула руку и стянула с его тарелки толстую оливку.
– Вот видите, я тоже крыса, – положила оливку себе в рот.
– Жуй, только не подавись. Хочу тебе напомнить, инициатива нашего близкого знакомства исходила от тебя. Припоминаю, в тот момент тебе была нужна моя помощь? Я ничего не путаю?
За неимением подходящего ответа пришлось интенсивно покачать головой. Кто ж тогда знал, во что выльется моя невинная просьба о помощи.
– А вы не помогли. Вместо дружеской поддержки и совета умудренного жизнью человека я пока наблюдаю одни угрозы…
– Пока… Пока тебе никто не угрожал. Кроме того, я слишком высокого мнения о твоей матери. Что позволяет мне убедительно попросить тебя и твоих дружков прекратить все поползновения в ее сторону. Чтоб духа вашего у ее дома не было. Кстати, не далее чем сегодня я видел одного из твоих обормотов входящим в ее парадную. Надеюсь, этот обалдуй не является твоим женихом?
Скорее всего, речь шла о Карабасе. Но он не должен был заходить в дом. Его пост – на крыше. Ничего не понимаю!
– Такой всезнайка, а не в курсе, как выглядит мой жених.
– Много чести. У тебя их еще штук сто будет.
– Размечтался! Я все-таки дочь своей матери, так что жених будет один. И скоро станет моим мужем. Кольцо видел? Так что у нас все по-взрослому, господин Коловорот!
На лице моего собеседника засияла самая неприветливая в мире улыбка. Ему явно не нравилась моя дерзость, но почему-то мне и самой она была неприятна.
– Во-первых, я прекрасно осведомлен о своем прозвище. Во-вторых, если мне придет в голову бредовая идея тебя соблазнить, то я это сделаю. А ты забудешь своего Игоря и даже не станешь мучиться угрызениями совести. Впрочем, нет, немного пострадаешь. А в-третьих, я могу и буду указывать, что тебе делать. Поскольку от твоих трепыханий зависит судьба твоей мамы, а мне передряги вовсе не с руки.
– Вы ее любите? – понимающе прошептала я, наклонившись поближе к Коловороту, чтоб успеть уловить перемену во взгляде.
Этот гад уставился на меня немигающими глазами. Пожевал что-то, а потом скривился, словно от кислого.
– Наивная романтичная дурочка. Твою мать любить невозможно. Ее можно только уважать. И оберегать от всяких сложностей. Ты даже не представляешь, как она мне дорога.
– А уж как мне…
После короткого телефонного звонка он потерял к моей персоне всякий интерес. Поговорил. Наспех выпил кофе и расплатился. Я пыталась изображать обиду, старательно хмуря лицо и надувая губы. Уже уходя, Коловорот бросил в мою сторону: «До завтра». Ну и бес с ним. Мне хочется есть, значит, буду есть. Пока длилась наша словесная перепалка, я успела изрядно проголодаться. Поэтому с одобрения официанта устроилась поудобнее и начала планомерное уничтожение заказанного для меня Коловоротом нежного мяса. Кто знает, может, во время еды приходит не только аппетит, но и дельные мысли.