Что же касается Вазгена, то он иногда подбрасывал мне заказы. Между нами говорилось, что просто так, по-дружески, а на самом деле старый товарищ передавал мне то, что им было не по его профилю или слишком мелко для крупного агентства.
— Штучный товар, — сказал он на этот раз, чуть наклоняясь над столом, чтобы я лучше расслышал. — Понимаешь? Сам бы занялся, потому что деньги хорошие. Но боюсь, мои парни наломают дров. Дело тонкое, дипломатичное. Мне выгоднее по крупным заказам работать.
Позади нас заиграла музыка, и пришлось прекратить разговор — не орать же о своих делах на весь ресторан. Начался восточный танец живота. Под сладострастные звуки флейты, перемежающиеся сочным звоном медных ударных, черноокая красавица в костюме с блестками закружилась по залу между столиками.
Девушка, танцуя, переходила от столика к столику, перед каждым задерживаясь на минуту-другую. Движения ее были плавны и грациозны, как у кошки, а миндалевидные глаза смотрели ласково и соблазнительно. Конечно, для того, чтобы исполнять танец живота, нужно иметь живот — это непременное условие. Подтянутые худышки тут не годятся.
Сама танцовщица была стройной, с узкой талией и тонкими руками, на которых звенели браслеты, но ее голый живот был большим, мягким и очень подвижным — к нему хотелось прижаться лицом.
Наверное, сидевший напротив меня Вазген испытал то же самое чувство, потому что, не в силах оторвать восхищенного взгляда от вращавшегося живота девушки, причмокнул и мечтательно пробормотал:
— А-а-а, какое тело! Хочется попасть внутрь.
Он протянул руку, чтобы дотронуться до вожделенного живота — мелко подрагивавшего при каждом движении и покрытого, как росой, мельчайшими бисеринками пота. Танцовщица, давно привыкшая к подобным эскападам посетителей, проворно отскочила и покачала головой. На мгновение ее глаза лукаво блеснули.
Наверное, есть что-то патологическое в том, что два взрослых мужчины, занимающиеся охраной и сыском, хотят прижаться к женскому животу, а один из них даже желал бы забраться внутрь. Как нас жизнь замордовала, мы подчас и сами не замечаем…
— Короче — убийство, — сказал Вазген, когда музыка смолкла и вновь стало можно разговаривать. — Нужно расследовать. Деньги клиент платит хорошие. В смысле — для одного человека хорошие. Но ты ведь как раз один.
— А что за клиент? — осторожно поинтересовался я. — И кто убит?
Секунду Вазген молчал, раздумывая, как лучше сказать.
— Грек, — произнес он наконец коротко.
— Кто именно грек? — уточнил я. — Убитый грек или клиент?
— Оба, — еще короче ответил Вазген и насупился. — Темное дело, — добавил он, пожав плечами, — не хочу связываться. А ты как раз любишь всякие головоломки. Короче, завтра приходи, я вас познакомлю. В двенадцать часов приходи, ладно?