– Прошу прощения, – сказал Николас Джорджине, явно смущаясь и извиняясь за допущенную ужасную оплошность. Но его смущение быстро прошло, и он сказал Энтони:
– Я думал, что твоя жена была единственным ребенком в семье.
– Так оно и есть.
– Тогда как она может быть?… – Красивые янтарные глаза уставились на Джеймса и невероятно широко раскрылись. – О, господи, ты хочешь сказать, что ты женился! Тебе нужно было проплыть до края земли, чтобы найти женщину, которую бы не испугала твоя гнусная репутация. – Он снова перевел взгляд на Джорджину и добавил: – Вы знали, что берете в мужья кровавого пирата?
– Я думаю, что об этом упоминалось перед свадьбой, – уклончиво ответила она.
– И вы знали, что он держит обиды до конца жизни?
– Сейчас я начинаю понимать, почему, – возразила она, заставив и Энтони, и Джеймса взорваться смехом.
Николас неохотно улыбнулся.
– Очень хорошо, моя дорогая, но знали ли вы, что он донжуан и мошенник, настолько пресыщенный…
В этот момент в разговор вмешался Джеймс, который негромко буркнул:
– Если ты продолжишь дальше, то вынудишь меня…
– Вынудит тебя? – сказала Реджина, которая подошла к мужу и взяла его под руку. – Ты сказал ему, дядя Джеймс? Невероятно. Я могла бы поклясться, что это была маленькая пикантная новость, которую ты хотел скрыть от Николаса. В конце концов, тебе ненавистно иметь с ним что-то общее; а то, что вы оба были вынуждены жениться, – разве в этом мало общего?
Николас ничего на это не сказал. Он уставился на свою жену, стараясь, по-видимому, понять: говорила ли она серьезно или нет. Он был готов уже рассмеяться – Джорджина видела это по его глазам, но сдержался, заметив хмурый взгляд Джеймса.
Удивительно, но Энтони тоже не засмеялся. Вероятно, он просто не хотел иметь что-то общее с этим молодым виконтом, даже то, что оба считали очень забавным.
– Реджи, киска, – сказал он с явным неудовольствием, – я не знаю: удавить ли тебя или отправить к себе в комнату.
– У меня нет здесь больше комнаты, Тони.
– Тогда удави ее, – сказал Джеймс, взгляд у него был такой, будто он в буквальном смысле хотел этого. Но потом он посмотрел на свою племянницу со смесью нежности и раздражения. – Ты поступила так специально, любимая, не так ли?
Она и не пыталась отрицать это.
– Ну вы двое всегда против него, что вряд ли справедливо. Но ты не сердись на меня. Ведь, в конце концов, я живу с ним.
Это не разрядило обстановки, особенно когда на лице Николаса Эдена появилась ухмылка во весь рот.
– Возможно, мне следовало бы самому жить с тобой, Реган, – сказал Джеймс.
При этом Николас взорвался.