– Не стоит и вспоминать, – ответил Энтони кислым тоном.
Джеймс так громко рассмеялся, что несколько посетителей посмотрели в их сторону.
– Не понимаю, что случилось с вашей светлостью. Похоже, что вы впали в немилость уже на второй день после женитьбы. Все потому, что ты не сумел убедить ее, что маленькая буфетчица, которая прилипла к тебе на какие-то несколько минут, не провела с тобой весь вечер. Тебе дико не повезло – маленькая потаскушка оставила несколько соломенных волосков на рукаве куртки, а жена их обнаружила. Но ты не сказал Рослинн, что в таверне-то мы оказались, разыскивая ее милого кузена Камерона.
– Не сказал.
– И не сказал, что потаскушка была моя, а не твоя?
Энтони упрямо покачал головой.
– И не собираюсь ей ничего объяснять. Достаточно того, что я сказал, что ничего серьезного не произошло, – я не принял сделанное мне предложение. Остальное – дело доверия. Мне кажется, мы уже обсуждали эту тему, братец.
Оставь мою личную жизнь в покое. Моя маленькая шотландка вернется ко мне, я знаю, как добиться своего. Давай лучше вернемся к твоей великой исповеди.
Джеймс потянулся за стаканом и отпил ровно столько же, сколько и Энтони.
– Как я уже сказал, я был разозлен на Джейсона, что он даже не позволил мне видеться с Реган.
– А ты ожидал, что он разрешит? После твоих пиратских похождений в течение двух лет?
– Я мог заниматься чем угодно в открытом океане, но сам-то я не изменился. Он прекрасно знал, что я прекращу свою жизнь под именем Хока, если он только разрешит мне увидеть ее. Он лишил меня денег за то, что я бесчещу семью, хотя никто в Англии не знает, что капитан Хок и Джеймс Мэлори, виконт Ридинг – одно и то же лицо. Джейсон сделал свой выбор и не собирался мне уступать. Что было делать? Я похитил девочку.
– Но ты мог бы прекратить заниматься пиратством, – заметил Энтони.
Джеймс медленно улыбнулся.
– Подчиняться диктату Джейсона? Когда я это делал? Кроме того, мне очень нравилось играть в пиратов. Был вызов, была опасность, и более того – я подчинил свою жизнь дисциплине и поэтому спас свое здоровье. Уезжая из Лондона, я чувствовал себя достаточно разбитым. Все эти похождения лишь подрывали здоровье, хотя и доставляли массу удовольствия, особенно когда дело уже доходило до задирания юбок очередной леди. Все опостылело, увеселения стали монотонными. Ничто уже не радовало.
Энтони рассмеялся.
– Мое сердце обливается кровью от жалости к тебе, старик.
Джеймс налил еще вина из бутылки.
– Пей, старая задница. Ты становишься жалостливее, когда напьешься.
– Я еще не напился. Я и жене пытался объяснить это. Но она не поверила. Итак, ты ушел в море и жил чистой, здоровой пиратской жизнью.