Журналист давно в зоне риска; впрочем, нельзя исключать вариант, что прессу-то Поджигатель как раз посчитал и что отсылка писем в Сюртэ имела целью не только игру в прятки с криминальной полицией, но и общественный резонанс. Черт возьми, какая каша в мозгах у этого преступника, если Сезар не может разобраться в его мотивах без головной боли! Слишком много целей. И вместе с тем…
Вместе с тем он чуял, что прав; что за кажущейся неразберихой, мешаниной фактов и событий стоит жесткий расчет, целенаправленная злая воля. О нет, Поджигатель не глуп, возможно, безумен, но не глуп. Если он дилетант, то исключительно одаренный. И сейчас он во все глаза следит за своими неожиданными противниками, которые топчутся по-слоновьи в его тщательно взлелеянном райском садике.
Виконт кликнул Флорана и велел отправить одного из людей, чтобы тот глаз не спускал с графини де Бриан; пусть это будет излишней предосторожностью, рисковать Сезар не хотел. Когда это приказание было выполнено, он потребовал перо, бумагу и чернила и, радуясь, что задетым оказалось левое плечо, а не правое, быстро набросал записку Ксавье Трюшону и велел немедля отнести ее на квартиру неподалеку от «Комеди Франсез», а если там журналиста не обнаружится – отыскать его в «Прокопе», где он может завтракать, или в редакции, где он строчит очередную заметку. Короче, во что бы то ни стало отыскать.
Тут усталость снова взяла над виконтом верх, и он внял уговорам Флорана и отправился в постель, понимая, что сейчас все равно больше не сможет ничего предпринять. Нападение не разрешило загадки, а лишь умножило их.
Виконт де Моро всегда был человеком очень упрямым, и некоторые в сердцах сравнивали его с ослом или мулом, что Сезар пропускал мимо ушей. Проснувшись несколько часов спустя, он обнаружил, что давно перевалило за полдень, за окном накрапывает легкий дождик, Флоран готов подать простой, но полезный обед, годный для раненого, а ответную записку от Трюшона только-только принесли. Сезар решил прочесть ее за едой и спустился в столовую, ощущая, что часть сил к нему возвратилась. Нужно выпить красного вина, и дело пойдет на лад. Слабость он ощущал в основном от потери крови, нежели от серьезности раны, и благодарил небеса, что слуги графини де Бриан обладают совиным слухом. Если бы они не услышали шум на крыльце, виконт мог истечь кровью прямо там.
Пригубив вино и с большим интересом посматривая на куриную ногу на блюде, Сезар распечатал послание Трюшона. Журналист писал:
«Дражайший виконт!
Расторопность и сообразительность Ваших подчиненных не устает меня поражать; не согласитесь ли одолжить мне парочку по окончании нашего общего дела, чтобы уладить кое-какие формальности и отыскать должников, что давно позабыли все сроки и прячутся от меня, словно трусливые шакалы? Ну да ладно, это можно решить после, а пока спешу обрадовать Вас. Во-первых, я сочувствую вашей ране, однако со свойственным мне цинизмом и тягой к событиям разнообразным полагаю, что это делает нашу историю еще интересней, а Вас – прекрасным героем, достойным хроник. Во-вторых, я непременно буду к семи часам на улице Вожирар, и на сей раз меня ничто не задержит, так как свои обязанности шпиона я выполнил. И тут мы подходим к «в-третьих»: к моей записке прилагается очередная копия письма Поджигателя, любезно доставленная мне утром прямо на квартиру. Человек, что столь самоотверженно, хотя и вовсе не бескорыстно, нам помогает, смог улизнуть из Сюртэ и принес мне сей опус, чтобы получить очередную часть вознаграждения. Возблагодарим же алчущих! Если Вы еще не разгадали письма, может, это Вам поможет, хотя, на мой взгляд, оно такое же непонятное, как и все остальные. Но Ваш ум не зря ценится почитателями, так что размышляйте, а я уверую.