– Вы совершенно правы. Вот оно. – Виконт протянул ему листок. – На сей раз – коротко.
– Это из Первого послания коринфянам, – сказал священник, едва взглянув на строку, – и на сей раз все предельно ясно, верно? Здесь говорится о деле и об испытании. Интересно, прошла его моя прихожанка или нет?
– Судя по тому, что останки ее так обгорели, что пожарные еле их отыскали, – вряд ли.
– Кто знает. Может, для человека этого именно смерть их является очищением и победой. – Отец Демаре помолчал. – Не забывайте, тут ведь дело идет о великом, о возвышенном. Ни в коем случае не о личной мести, но о деснице Господней, Его гневе, Его возмездии.
– Да, пожалуй, – вздохнул Сезар, – и вы, конечно, не знаете, что за дело имеется в виду?
– Увы. Как я уже и говорил вам. Если и было что в ее исповеди, похоронено это навеки, но и так могу сказать вам: ничего там особенного не имелось. Ничего, что могло бы послужить поводом для этого.
– Жаль, жаль. – Виконт был разочарован. – В таком случае, могу предложить вам кофе и приятную беседу, и раз мы встретились, не стоит так вот сразу расставаться.
В глубине души он надеялся, что старый священник что-то вспомнит или же проговорится о чем-то невольно; отец Демаре был умен, но, на взгляд виконта, несколько рассеян. Он мог невольно высказать то, что сам не считал существенным, но что помогло бы Сезару. Поэтому застольная беседа нет-нет да и возвращалась к покойной баронессе де Менар, однако, к величайшему сожалению виконта, ничего нового так и не всплыло. И хотя отец Демаре оказался приятным собеседником, через полчаса Сезар с ним распрощался.
Уходя, священник заметил:
– Если вы все-таки решите, что я должен что-то знать или в чем-то могу помочь, то вы найдете меня в церкви или же в доме; я никуда не собираюсь в ближайшие дни.
– Благодарю вас, святой отец. Я непременно дам вам знать, как бы дело ни повернулось.
Демаре кивнул и ушел, а виконт решил, что, если уж сдвигов в деле не наблюдается, нужно воспользоваться моментом и как следует отдохнуть. До семи оставалось много времени, и, возможно, в дреме отпущенный на волю разум найдет недостающие звенья логической цепочки.
День выдался для Ивейн утомительным донельзя – сначала приготовления к похоронам, а затем и сами похороны на кладбище Батиньоль, что располагалось в округе Батиньоль, не так уж далеко от Булонского леса. Все-то маячит рядом этот лес. Ивейн пребывала в настроении мрачном (а кого обрадуют похороны?), но старалась сдерживать себя ради кузины и ее детей.
Пришлось облачиться в черное, чего Ивейн терпеть не могла, и слушать траурные речи, нежную латинскую скороговорку священника и отходные молитвы. С недавних пор графиня де Бриан с подозрением относилась к библейским текстам, так что испытала истинное облегчение, когда служба завершилась.