— Ах, вот как! — рассмеялся он злобно. — Бейте! Бейте и, клянусь, вы пожалеете об этом!
Марина растерялась слегка перед его яростью, что она ясно прочитала в его глазах, и он, пользуясь этим, вдруг потянулся к ней и выхватил хлыст из ее руки. Теперь, оставшись совсем беззащитной перед ним, она вдруг разозлилась как никогда ранее, накинулась на него с кулаками, рискуя перевернуть двуколку. Тому не оставалось ничего иного, как быстро придержать лошадей, а после и вовсе остановить экипаж, лишь бы избежать этой неприятности — уж чего-чего, а рисковать собственной шеей Раев-Волынский не желал.
Он остановил двуколку и тотчас, бросив поводья, схватил ее за кисти рук, придержал ее порывы. Она никак не успокаивалась, пыталась вырывать руки.
— Что вы делаете? Зачем увезли меня? — выкрикнула она ему в лицо. — Немедленно разверните двуколку и отвезите меня обратно!
— Зачем? Чтобы вы еще ниже уронили себя в глазах гостей? — язвительно ответил ей Раев-Волынский. — Какие эмоции, мадам! Я даже удивлен вашей реакцией на происшествие. Разве достойно дамы так явно выражать свои чувства?
— А разве достойно мужчины так поступать, как вы ныне? — Марина в очередной раз дернула руки, но он не отпустил ее, удержал в плену. — Вы говорите о моей репутации, а сами увозите меня прочь, наедине!
— Мы делали это десятки раз ранее — вот так выезжали вдвоем, и все наши соседи прекрасно осведомлены об этом. И потом — я сообщил, отъезжая господину Спицыну, что мы уехали за доктором. Только он и видел наш отъезд, остальные были слишком заняты для того. Неужели вы не понимаете, я делаю это только ради вас. Вас одной! Не сделай я этого, вы ныне сидели бы уже там, подле него, в дорожной пыли. На глазах у всех, ничуть не заботясь…
Марина снова увидела руки Арсеньева, поднимающие голову Сергея, и кровь, струящуюся по светлым волосам. Сердце сжалось от предчувствия неотвратимой беды, такой страшной, что у нее перехватило дыхание. Она снова взмолилась, взывая к милосердию человека, что сидел подле нее в двуколке.
— Зачем вы увезли меня? Не стоило… Прошу вас, отвезите меня обратно, к остальным… к нему. Умоляю вас. Ради всего святого, во имя вашей любви ко мне…
— Вот как раз ради нее я и не сделаю этого! — отрезал Раев-Волынский, и Марина прочитала по его глазам, что умолять его бесполезно. Этот человек пойдет на все лишь бы добиться желаемого приза, а ныне этим самым призом была она.
— Зачем вам все это? — прошептала она. — Я ведь никогда не смогу полюбить вас. Что бы ни случилось. Jamais de la vie!
— Ну, это покажет только время! И, в конце концов, в супружестве взаимная любовь отнюдь не главное!