Анатоль знал все подробности той давней истории и видел поведение князя сейчас. Любил ли он? Скорее всего, нет, но вот влюблен был определенно. Странно было видеть его, всегда рядом с девушкой на выданье, всегда готового той услужить, зная какие толки вызовет это в свете. Что же пирушки в казармах? Что же ночные гуляния? До ушей светского общества не доходило ни одной сплетни по поводу этого за прошедшие две недели пребывания того в Царской Славянке. Поведение человека, решившего порвать с холостяцким прошлым, не иначе. Но в отношении Загорского это как-то не вязалось, и весь свет, словно затаив дыхание, ждал неминуемой развязки этой интриги.
Анатоля даже злило это. Он вовсе не предполагал, что его соперником за расположение девушки станет его друг. Друг ли? Как говорится, в любви — как на войне, а à la guerre comme à la guerre[29]. Только вот цели у них были совсем разные: у Анатоля — faire un mariage d'amour[30], у Загорского — один Бог ведает.
Жениться… Само слово звучало как-то грубо для слуха графа. Он прежде никогда не задумывался о браке, и потому его желание видеть Марину своей супругой, владеть ею единолично до конца их дней, едва он только увидел ее в театре, удивило его самого.
Он вспомнил тот вечер, когда он впервые увидел ее. Он дико устал в тот день — в предыдущие дни Его Императорское Величество выезжал на двухдневную охоту, и у Анатоля не было ни единой минуты, чтобы просто прилечь и отдохнуть. Два дня в седле, два дня гона — это только опытный наездник способен выдержать, и хотя Анатоль причислял себя к таковым, чувствовал каждую мышцу своего уставшего тела. Он был готов упасть в постель и проспать до следующего вечера, но получил записку от своей dame de ses pensées[31] с просьбой посетить оперу, что давали в тот вечер. Его dame de ses pensées была тогда одна из певичек театра, совсем юной, только начинающей свой театральный путь, и эта небольшая роль с парочкой арий была просто даром небес для нее. Естественно, этот «дар небес» был получен ею после разговора Анатоля с директором театра, но это уже мелочи — таланту надо помогать открыться. Первая роль — начало карьеры.
Именно поэтому она так желала видеть Анатоля нынче на опере. И он не смог отказать ей, несмотря на усталость. Впрочем, он никогда не мог отказать ни одной женщине в ее просьбе, будь она дворянкой, либо простой женщиной. Особенно если она сопровождалась слезами. Над подобной его douceur[32] потешались его друзья — «Поплачь женщина, мозги твои размякают напрочь», беззлобно шутил Загорский. Иногда Анатоль даже завидовал ему: тот так безмятежно мог сказать прямо и без лишних сантиментов своей наскучившей любовнице, что их отношения кончены отныне, так спокойно переносил женские слезы. «Прямо кремень у тебя вместо сердца», — так же беззлобно отвечал ему Анатоль.