— Мое решение по этому вопросу придется пока отложить, — сказал он. — До тех пор, пока граф не ознакомится с вашими работами. Я совершенно уверен, что он очень хорошо разбирается в деревянных скульптурах.
На этот раз уже графу, а не Роксане почудилась насмешка в словах губернатора.
В действительности граф обладал великолепной коллекцией скульптур, имеющих огромную художественную ценность, и неплохо разбирался в этом искусстве, как, впрочем, и во многих других. Многие из своих экспонатов он приобрел в Риме, кое-что в Греции, и теперь ему вдруг пришла в голову странная мысль, что ему бы хотелось показать их Роксане, чтобы она смогла сравнить с ними свои работы. В ней самой было нечто, какое-то благородное изящество и вместе с тем сила, что заставило его вспомнить о статуе Афродиты, которую он приобрел в Афинах.
Древняя статуя была повреждена, но изумительные, совершенные линии ее груди и бедер время пощадило.
Граф часто стоял перед ней и думал о том, что именно она дает ему полное представление о совершенстве, которое ни одна из его великолепных статуй во всей коллекции дать не могла.
Среди всех его многочисленных любовниц не было ни одной, которая заставила бы его испытать те чувства, которые охватывали его перед статуей Афродиты.
И вот теперь он думал, глядя на девушку, что в этой Роксане было что-то напомнившее ему неотразимое очарование мраморного произведения искусства, украшавшего его коллекцию.
— Как предположил его превосходительство губернатор, я действительно хотел познакомиться с вашими работами, — сказал он громко.
Поняв, что аудиенция окончена, Роксана поднялась со стула.
— В какое время вы бы хотели осмотреть мои работы, ваша милость? — спросила она.
— Не позже полудня, лучше всего утром, — ответил граф.
Роксана присела в реверансе.
Затем она взглянула на губернатора и увидела в его глазах выражение, которое заставило ее отпрянуть, как от змеи.
Она склонила голову и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.
Рано утром граф верхом на одной из небольших балийских лошадей уже подъезжал к деревне, где, как ему сказали, жила Роксана.
С одной стороны улицы были вырыты глубокие канавы, а за ними возвышались сплошной линией высокие грязные стены, увенчанные пальмовыми листьями и испещренные высокими, искусно вырезанными калитками.
Некоторые из улиц, по которым он проезжал, были подобны темным зеленым туннелям, так как их полностью прикрывали от света густые кроны росших вдоль края улицы деревьев, образующих арочный свод.
Везде было полно ребятишек, таких же нагих, как в тот день, когда их произвели на свет, которые играли прямо посреди дороги. И еще здесь было много тощих собак, которые с лаем выскакивали на него из калиток.